Когда мне снова позвонили из «Звезды», моя «дурацкая башка» уже все поняла, и я согласился пойти работать редактором журнала. Если, конечно, меня назначат...
Моя кандидатура устраивала многих, но, естественно, далеко не всех. За годы работы в «Звезде», возвращая слабые рукописи, я набирал будущие голоса против себя. Теперь кожей чувствовал, как вокруг меня закипают страсти. Все чаще я стал получать приглашения на разного рода встречи — то с зарубежными писателями (по линии иностранной комиссии Союза), то с московскими литературными чиновниками, то на какие-то заседания и совещания. Меня как-то по-новому, по-особенному разглядывали, старались «разговорить», выведать мое мнение о том о сем, что-то выяснить, уточнить, возможно, добавить в мое и так уже, думаю, пухлое досье. Не всегда удавалось уйти от суеты, а нередко было просто необходимо высказаться, проявить свою позицию.
Когда становилось невмоготу от всей этой «деятельности», я прятался на дачу (телефона там не было) и искренне радовался: какое это благо — жить без телефона!
И вдруг... в один из моих приездов в город Инна подает мне свежий номер «Известий» (15 сентября 1987 г.). Под рубрикой «Кадровый вопрос» — огромная статья: «Чтоб «Звезде» не угаснуть». Глянул на подписи: М. Панин, Н. Неуймина, А. Урбан, Н. Чечулина, К. Матвеенко, А, Арьев (тогда работавший литконсультантом в отделе прозы «Звезды»). Меня так и окатило.
«...Он шесть или семь раз подавал заявления об уходе на пенсию. Шесть или семь раз ему отказывали. Эти заявления мало кто видел, но все вокруг с его слов знали, что они были поданы и что его снова упрашивали остаться. Так продолжалось лет десять.
Очередное заявление, поданное в самый канун январского Пленума ЦК (по кадровым вопросам. — Ред.), было наконец удовлетворено: время такое, надо обновлять кадры. Заявление торжественно огласили на рабочем совещании в присутствии всех сотрудников. Было также сказано, что он, главный редактор журнала «Звезда» Г. К. Холопов, проработавший на этом посту три десятилетия, задержится недолго — до 15 мая, пока сдаст дела преемнику: хватит, дескать, пора и молодым поработать..,
<...> Тут бы и кончиться этой истории с уходом на пенсию. Человек устал, а может, отстал... Это бывает даже с очень хорошими руководителями.
<...> Что же произошло? Был журнал как журнал, не хуже других, и вдруг стал скучным, неинтересным...
<...> Есть такое соревнование: бег в мешках. Хорошо выглядит в этом соревновании не тот, кто хорошо бегает, а тот, кто хорошо бегает в мешке. И вот мешки сняли... Одни ушли вперед легко и свободно, а другие так и стоят в недоумении: зачем сняли? Ведь была простая и ясная установка: печатать про достижения, а про загрязнение Ладожского озера — нельзя, про карьеризм и круговую поруку ответственных товарищей — нельзя, не говоря уже про «культ личности».
<...> Нам, сотрудникам редакции, стыдно и больно говорить о том, но факт есть факт: «Звезда» оказалась на обочине жизни.
<...> И вот, наконец, заявление об уходе оглашено, оформляется персональная пенсия...
<...> Прошел месяц, второй. Решение не принималось. Зато поползли слухи и домыслы: у обкома, мол, свои соображения на сей счет... Попытка делегации сотрудников журнала выяснить, как обстоит дело с назначением нового главного редактора, тоже не увенчалась успехом. В беседе с ними заведующий сектором культуры A. Попов сказал, что обком думает над этим вопросом и вообще, мол, это номенклатура, вы не очень-то, самодеятельности тут никто не допустит.
<...> Через два дня на открытом партийном собрании редакции люди стали подниматься один за другим и говорить: предлагаем поддержать кандидатуру Г. Николаева. Говорили горячо, открыто<...> А потом вдруг встал партгрупорг редакции
B. Кузнецов и. сказал: «Дорогие товарищи! Друзья! Вы еще ничего не знаете... Сейчас я сообщу вам радостную весть. Сегодня утром нашему дорогому Георгию Константиновичу позвонили из обкома и сказали, что он остается главным редактором еще на несколько лет, до своего 75-летия. Заменить его некем...»
<...> Главный редактор, словно и не было предпенсионной апатии и грусти, развил бурную деятельность по перестройке редакции: «Забудьте, что я был главным редактором 30 лет. Считайте, что вам назначили нового главного редактора. Мне позвонили, мне дали права. Буду менять редколлегию». Поползли слухи: «главный сказал, что уволит полредакции». И редакция притихла...»