65
Чужих земель завоевал ты тьму.
К чему тебе еще одна крупица?
К чему какой-то город, не пойму?
Нам за друзей нельзя не заступиться.
Забудь Солим, и царству твоему
Некрепкому дадим мы укрепиться.
Объятья дружбы царь тебе отверз —
Что перед вами турок или перс?
66
Тобой гордятся парии и принцы,
Так много ты свершил в короткий срок!
Тебе врата открыли левантинцы,
Твой бранный крик, твой неумолчный рог
Достиг забытых Господом провинций,
Где нет теперь нехоженых дорог.
Со временем еще сильней ты будешь,
Но знай, что новой славы не добудешь!
67
Вершину славы покорив давно,
Подняться выше ты уже не сможешь.
Добро свое ты приумножишь, но
Былую славу вряд ли приумножишь.
А может быть, со славой заодно
Утратить большее себе поможешь:
Сглупа поставишь на кон то, что есть,
Игре и случаю доверив честь!
68
Я знаю, в штабе христианском кто-то
Ревнует, что ты строишь на века,
И, слушая такого доброхота,
На новый штурм бросаешь ты войска.
Но если сам взыскуешь ты почета
И лакомого не отдашь куска,
Ты убежишь от мира и покоя,
Как трусы убегают с поля боя.
69
Тебя толкают на опасный путь,
Не веря, что твой путь судьбой проложен.
Тебе нашептывают: ‘Смелым будь,
И меч почаще вынимай из ножен!’
Ты вздумал в Азии пожар раздуть,
Пока Ислам не будет уничтожен:
Такая речь для воина бальзам —
К непрошеным ведет она слезам.
70
Ужели, обезумев от наживы,
Твой взор кровавой застлан пеленой?
Подумай, как погибельны и лживы
Пути, подсказанные нам войной!
Сегодня мы сильны, богаты, живы,
А завтра в мир отправимся иной!
Карабкаясь к вершине неизвестной,
Не окажись над пропастью отвесной!
71
Настанет день, и для святой войны
Соединятся витязи Аллаха:
Поддержит турка, не щадя казны,
Египет — от халифа до феллаха,
И персы, и Хасановы сыны.
Что ждет тебя — победа или плаха?
Ах, нет! Твой бог для греков тоже свят —
Нас греки набожностью удивят!
72
В одну измену веруют ромеи —
Нет, не в одну, а в тысячу измен!
Свиваясь в тысячу колец, как змеи,
Они сосали кровь из ваших вен!
С чего ты взял, что чище и прямее
Коварный станет грек у этих стен
И, забывая о земной награде,
Пойдет на смерть твоей победы ради?
73
Ты веришь в силу преданных полков,
И от полков тебе почет особый,
Но знай, их пыл давно уж не таков,
И в бой они не рвутся с прежней злобой.
Ты врозь громил сатрапов и царьков,
Теперь всех вместе одолеть попробуй!
Дай срок и, чуя иноверный кнут,
К Египту турки с персами примкнут!
74
Но даже если решено на небе,
Что рыцарский заговорен булат,
И ты неодолимый вынул жребий,
Твои владенья отвоюет глад!
Солдатам, умоляющим о хлебе,
Не нужно больше ни щитов, ни лат —
Врага такого сколько ни преследуй,
Он посмеется над твоей победой!
75
Дотла вокруг все будет сожжено,
Припрячет снедь крестьянин правоверный,
В подвалы крепостей свезет зерно,
Водой наполнит емкие цистерны.
Когда солдат не пил, не ел давно,
Он больше не солдат, а зверь пещерный.
И где для лошадей найдешь ты корм,
Когда над морем разразится шторм?
76
А может быть, царем соленой бездны
Ты стал, подняв стихию на дыбы,
И бездна, пред которой бесполезны
Глухие наши стоны и мольбы,
Почувствовала твой мундштук железный,
И турки разбежались без борьбы,
И персы, видя пенные громады,
Не верят в мощь египетской армады?
77
Отныне, рыцарь, из войны любой
Победу извлекать ты должен дважды,
За полбеды считая каждый бой,
За полпобеды бой считая каждый:
Что пользы, если враг разбит тобой,
А ты умрешь от голода и жажды?
Что пользы, если наш разгромлен флот,
А сухопутный устоял оплот?!
78
О, если вправду ты не видишь прока
В согласии с египетским царем,
Ступив бездумно на стезю порока,
Грозя войной одновременно трем
Владетельным наместникам Пророка,
Мы верных для молитвы соберем,
Дабы свое ты изменил решенье
Народам азиатским в утешенье.
79
Но и клевреты алчные твои,
Привычные к сраженьям и походам,
Должны понять, что новые бои
Ведут не к новой славе, а к невзгодам.
Взгляни: вдали от дома и семьи
Моряк скитается по бурным водам,
Но, в бухте наконец найдя покой,
Назад не рвется на простор морской!»
80
Умолк посол и, как сердитый улей,
Заволновался христианский штаб,
Все потонуло в недовольном гуле,
Дождался Готфрид, чтобы гул ослаб,
По рыцарям глаза его скользнули
И четко, чтобы мог понять араб,
К Алету обратился с речью гордой,
В лицо вельможи взор вперяя твердый:
81
«Посол, в словесной вязи ты увяз,
Угрозы с грубой сочетая лестью.
О, если царь Египта любит нас,
Мы для себя большой считаем честью
Его любовь! Но ты сказал сейчас,
Что Азия нам угрожает местью.
На эти речи я без заковык
Тебе отвечу прямо, как привык: