– Хочешь поговорить об этом? – спросил я.
Он немного подумал, затем сказал:
– Может, завтра.
– Ладно.
Он начал смотреть что-то по телевизору. Я не следил, что. Все мое внимание было обращено на его босые ступни и на торчащие из штанин джинсов щиколотки. Меня до сих пор порой изумляло то, насколько его тело, причем любая его часть, возбуждало меня.
– Замечал когда-нибудь, что в кино и сериалах люди постоянно ходят с пустыми кофейными чашками? – спросил он вдруг голосом, полным насмешливого удивления.
– Нет. – Я очертил кончиками пальцев его ступню.
– Блин, меня это так бесит. Полный бред. Как будто не видно, что в кружках пусто. Да еще они машут ими вместо того, чтобы держать осторожно, как в жизни.
– Угу. – Мои пальцы поднялись выше, лаская гладкую, мягкую кожу его икры.
– Да ты меня даже не слушаешь, – упрекнул меня он, но улыбаясь. По его взгляду я видел, что он начинает откликаться на мои ласки.
– Слушаю. – Когда мои пальцы очутились у него под коленом, его глаза сами собой закрылись. Слава богу, что он носил такие мешковатые джинсы. – Просто отвлекаюсь.
– И меня еще отвлекаешь, – сказал он, и я рассмеялся.
– Хорошо.
Я взял его руку и поцеловал сначала ладонь, затем запястье, затем мягкую кожу со внутренней стороны локтя. Ему всегда казалось смешным то, какие места я выбирал, чтобы поцеловать его, но я просто не мог сдержаться, не мог нацеловать вдоволь его гладкую, смуглую кожу. Я не спешил, давая волю губам и пальцам, потом перешел ко второй руке.
Его голова была запрокинута назад, глаза закрыты. И, конечно, он не издавал ни звука. Его возбуждение выдавало лишь участившееся дыхание. Однако к этому моменту я успел изучить его. Я знал, что ему нравится.
Подтянув вверх его футболку, я невесомо задел губами его живот.
– Зак, как у тебя это получается? – выдохнул он.
– Что именно? – спросил я, начиная расстегивать пуговицы его джинсов.
– Делать меня таким, почти что не прикасаясь?
Я улыбнулся и поцеловал его в живот.
– Каким таким?
– Таким возбужденным, что я, блин, взорвусь, как только ты дотронешься до меня по-настоящему.
– Не знаю, – проговорил я, опускаясь губами ниже, – но мне это нравится.
Он рассмеялся, но стоило мне потянуть его джинсы вниз, как смех оборвался и превратился в нечто, близкое к стону. Стянув и его боксеры, я выпустил на свободу его эрекцию, однако прикасаться к ней не спешил. Я дразнил его, целуя везде, кроме паха, и лишь изредка чуть задевая его рукой – долго, пока он не прошипел:
– Зак!
Я провел языком по его стволу и почувствовал, как он содрогнулся. Задел губами головку, но прежде чем успел сделать что-то еще, он обеими руками взял меня за волосы и толкнул вниз. Его бедра дернулись вверх – и на него обрушился оргазм. Он кончил так быстро – намного быстрее обычного, – и я позволял ему удерживать себя как можно глубже до тех пор, пока все не закончилось. Когда он отпустил меня, я поцеловал его в живот и улыбнулся.
– Я думал, ты пошутил, когда сказал, что взорвешься, как только я дотронусь до тебя по-настоящему.
Он скосил на меня удивленный взгляд, и на долю секунды мне показалось, что я оскорбил его. А потом, безо всякого предупреждения, расхохотался, к чему я оказался совершенно неподготовлен. Я еще не слышал, чтобы он так смеялся, таким безудержным, бесконтрольным, рвущимся из самого нутра смехом, который каким-то непостижимым образом изменил все. Закрывшись ладонями, он, ничего не объясняя, истерически хохотал и так долго, что я даже заволновался. Когда он наконец-то остановился, в глазах у него были слезы. Пытаясь отдышаться, он откинулся на диван.
– Все нормально? – спросил я.
Он выдохнул.
– Черт, как же мне это было нужно.
– Кончить или посмеяться?
– И то, и то. – Я лег щекой ему на живот, и его пальцы принялись перебирать мои волосы. – Нет. Ни то, ни другое.
– То есть?
– Мне просто был нужен ты, Зак.
Он сказал это так, словно то была самая очевидная вещь на свете, и я только и смог, что обнять его крепче и поцеловать в мягкий живот.
– В мире нет такой вещи, которую я бы не сделал для тебя, ангел.
– Я знаю.
Какое-то время мы лежали, не двигаясь: я, положив голову ему на живот, и он, безмолвно уставившись в потолок. Я уже дремал, когда он вдруг сел, вынудив сесть и меня тоже. Он опустил меня на диван так, что мы поменялись местами – теперь на спине был я, а он полулежал на мне, – и начал расстегивать мои брюки.
– Анж, ты не обязан этого делать.
Он взглянул на меня с этой своей усмешкой.
– Я знаю, Зак. – Задрал мою рубашку и, наклонившись, чмокнул меня в живот. – Потому мне и хочется.
Назовите меня эгоистом, но возражать я не собирался.
Мне хотелось касаться его в процессе. Мне всегда хотелось его касаться. Я любил ощущать ладонями его кожу. Он позволил мне снять с себя футболку, и стоило ему приступить к делу, как я утратил способность думать о чем-либо, кроме восхитительного тепла его рта, кроме его мягкой кожи под кончиками моих пальцев, пока я ласкал его плечи, шею, его густые черные волосы, жесткие и колючие и…
Все остановилось. Мы одновременно поняли, что я сделал.
Отдергивая руки, я уже извинялся.
– Анжело, прости! Я не хотел… – Опустив на него взгляд, я осекся. Он смотрел на меня, его глаза были огромными, и в них, вопреки моим ожиданиям, был вовсе не гнев, а одно только удивление.
– Все нормально, – сказал он, и его голос был полон бесконечного изумления.
– Я не нарочно. Я просто забылся.
– Все нормально, – уже тверже повторил он, начиная улыбаться.
– Анж, я никогда больше не буду.
– Вечно ты меня не слушаешь, да? – Он с веселым изумлением покачал головой. – Все нормально! – Вовсю улыбаясь, он переместился вверх и заглянул мне в глаза. – Зак, с тобой все иначе. Абсолютно все. С другими меня это бесило по куче причин, но главным образом из-за ощущения, будто так они пытаются меня контролировать. Будто они только берут.
– Я вовсе не хотел, чтобы…
– Зак, я знаю! Об этом я и толкую. И поэтому все нормально. Потому что ты никогда не попытаешься взять то, что я не готов дать. – Он мягко поцеловал меня и, все еще касаясь моих губ губами, проговорил: – Ты вообще никогда ничего не берешь.
– Не уверен, что это правда.
– Зато я уверен. Зак, ты даешь мне столько, что у меня вряд ли когда-нибудь выйдет вернуть все это сполна.
Вот это точно было неправдой. Благодаря ему я вернул себе бизнес. Я вернул себе свою жизнь.
– Анжело…
– Заткнись, Зак. – Взяв меня за руку, он коснулся губами моей ладони, а потом наклонил голову так, что мои пальцы оказались у него в волосах. – Я хочу, чтобы ты брал все, что хочешь, Зак. Это единственное, что я могу тебе дать.
Я по-прежнему считал, что он ошибается. И не понимал, как он вообще может так думать. Но его глаза умоляли меня не спорить и принять то, что он пытался мне дать. Я завернул его в объятья и прижал к себе.
– Анжело, я так сильно люблю тебя.
– Я знаю, Зак.
Он положил голову мне на грудь. И я, обнимая его, почувствовал, скольких сил ему стоило сделать то, что произошло дальше. Его руки стиснули мою талию, он напрягся всем телом и чуть слышно – так, что я еле расслышал – прошептал четыре коротких слова:
– Я тоже люблю тебя.
Как только он произнес это, у меня на глазах выступили слезы. Я знал, он повторит эти слова нескоро, но мне было все равно. И одного раза было более, чем достаточно. Я крепко обнял его и просто сказал:
– Я знаю.