Он появился через два дня. Под вечер, когда мы с Анжело уже закрывались.
– Привет, малыш, – сказал он как ни в чем не бывало.
– Ты опоздал на два дня, – сказал я обвинительным тоном.
– Малыш, я так…
– Меня зовут не «малыш», а Зак, – перебил его я. Анжело в этот момент переворачивал табличку на двери стороной «Закрыто», и я заметил, что он, услышав мои слова, усмехнулся.
Если улыбка Тома и дрогнула, то всего на секунду.
– Зак, прости. Я серьезно. – За его спиной Анжело помахал мне рукой и ушел. Том обнял меня за талию и притянул к себе. – Мне очень жаль, правда. Я застрял на встрече и никак не мог выбраться, а батарейка на телефоне села. Я знаю, что должен был позвонить вчера. Просто был слишком занят. – Взяв меня за задницу, он прижался к моей шее губами. Я чувствовал бедром его полувозбужденный член. – Зак, я все тебе компенсирую. Мы прямо сейчас куда-нибудь сходим. – Он заглянул мне в глаза. – Я не могу, когда ты на меня злишься. Пожалуйста, скажи, что простил меня.
Какая-то часть меня хотела продолжать злиться, но она явно проигрывала.
Том поцеловал меня. Глубоким, медленным поцелуем, и это было невероятно. Он притягивал меня как магнит. Я хотел его и ничего не мог с собой сделать.
Прервав поцелуй, он снова заглянул мне в глаза.
– Зак, скажи что-нибудь.
– Ты прощен. – Я улыбнулся ему. – На первый раз.
Он тоже улыбнулся – этой своей потрясающей, сексуальной улыбкой, от которой у меня слабели колени.
– Хорошо.
Мы поужинали, а потом вернулись ко мне. Время на разговоры мы тратить не стали. Я расстегнул его рубашку и стянул ее с его плеч. Его торс был покрыт жесткими темными волосами. Прямо под его правой ключицей виднелась круглая отметина размером с монету. Я бы принял ее за родимое пятно. Если б не знал, что раньше никакого пятна здесь не было. Это был засос.
– Кто это тебя так? – спросил я игриво.
– Очевидно ты, малыш, – сказал он, начиная расстегивать мои брюки. Я снова стал «малышом».
– Думаю, я бы запомнил, – усмехнулся я.
– Кроме тебя я ни с кем не был.
Тот факт, что он явно встречался с кем-то еще, волновал меня много меньше, чем ложь на сей счет. На той стадии, в которой находились наши с ним отношения, не было причин ждать друг от друга верности. Я и сам, будь у меня такая возможность, мог бы видеться с кем-то еще. И все же его нечестность вызвала у меня беспокойство. И я невольно задумался о том, почему в действительности он пропал на два дня.
На сей раз я настоял на том, чтобы он надел презерватив.
– Зачем? Зак, мы ведь уже занимались этим без презерватива.
Я подавил раздражение.
– Все равно. Надень.
– Малыш, ладно тебе, – простонал он. – Сам знаешь, без него гораздо приятней.
– Я могу надеть его сам. Если ты не против быть снизу, – сказал я.
Что-то промелькнуло у него на лице и быстро исчезло – страх или отвращение, я точно не понял, но тем не менее. Он покачал головой и взял презерватив.
– Как скажешь.
Все прошло немного лучше, чем в первый раз. Не сногсшибательно, но Тому, по крайней мере, удалось продержаться дольше минуты.
Потом мы лежали бок о бок в кровати, уставившись в потолок.
– Может, проведем вместе время как-нибудь на неделе? – спросил я.
– Возможно, у меня получится забежать завтра вечером.
Я имел в виду совершенно другое.
– Вообще я думал в направлении ужина.
– Не знаю, Зак. Сейчас столько дел. – Тут он, видимо, уловил мое разочарование, поскольку перевернулся и поцеловал меня. – Но ты прав. Мы видимся слишком редко. Завтра утром я первым делом проверю свое расписание и перезвоню тебе, ладно?
– Ладно. – Стоит ли верить ему, я не знал.
***
– Как насчет «Касабланки»?
Анжело работал у меня уже третью неделю и все это время выяснял, какие же фильмы я видел. Пока что мой результат был три из восьмидесяти.
– Не видел.
– Крутое кино. Оттуда вышла куча цитат. «Кажется, это начало прекрасной дружбы» и «Столько забегаловок разбросано по миру, а она приходит в мою». И «Сыграй это снова, Сэм!», хотя в кино конкретно эти слова никто и не говорит.
Я сидел и просматривал каталог, который составлял для меня Анжело. К моему удивлению он оказался лучшим помощником, которого я когда-либо нанимал. Черт, он работал много лучше меня самого. Он еще занимался реорганизацией фильмов и попутно, что было его собственной идеей, заполнял каталог. Причем делал все это с небывалым энтузиазмом. То и дело он находил фильмы, которые приводили его в радостное возбуждение, как ребенка перед Рождеством. Чаще всего я никогда о них даже не слышал. Но еще больше меня удивило то, что он оказался отличным товарищем. Мы здорово с ним поладили, хоть у нас, казалось, и не было почти ничего общего. Я, правда, еще не сказал ему, что я гей. Это было единственное, о чем я немного переживал.
– А «Оливер!»?
– Ты о диснеевском мультике про собак?
Он засмеялся.
– Не, чувак, хотя они наверняка основаны на одной книжке. Это мюзикл. В 64-м получил «Оскара».
– Я не смотрю мюзиклы.
– Значит и «Звуки музыки» никогда не видел?
– Черт, естественно нет.
– Нда, блин. Ну ладно. В мюзиклы не врубается куча народу. Ну, а вестерны? С Клинтом Иствудом, например. Ты же смотрел старое кино с ним? В смысле, я знаю, что ты как минимум видел кусок «Двух мулов для сестры Сары».
– Ты про тот фильм с мостом?
– Да.
– Это практически все, что я оттуда помню.
– Ну, а «Хороший, плохой, злой»?
– Там, где он спрашивает: «Ну как, чуешь удачу?»
– Нет, это из «Грязного Гарри».
– Да я и его вряд ли видел.
Он даже присвистнул.
– Много потерял, чувак. В свое время Клинт был просто огонь, знаешь ли. Может не в «Грязном Гарри», но в роли Блондинчика точно (герой Клинта Иствуда в вестерне «Хороший, плохой, злой» – прим. пер.). Воплощенный секс.
Я остановился и уставился на него. Он стоял спиной ко мне практически по колено в коробках от DVD.
– Что-что ты сейчас сказал?
– Я сказал, Блондинчик был секси. Суперсекс. Вынос мозга. И стопроцентный топ. Не представляю, чтобы он мог перед кем-то нагнуться. – Ошарашенный, я так и сел. Наверное, вид у меня стал такой, словно у Анжело вдруг выросла вторая голова, потому что, когда он наконец на меня оглянулся, то выронил из рук DVD. – Что?
– Ты гей?
– Ну да, – с веселым удивлением сказал он. – А ты не знал?
– Откуда?
Анжело покачал головой.
– Ошизеть. Ну ты даешь, Зак. – Он засмеялся, словно я сказал что-то очень забавное, а потом вернулся к своему прерванному занятию. – Реально, ты меня уморил. – У меня не хватило смелости спросить, чего такого смешного я сделал. Да это было уже и неважно. Все равно он опять заговорил о кино. – Ну, а «Трамвай „Желание“» с Брандо? Вот он тоже чистый секс. Хоть и чертов насильник. В смысле не он, а его герой. Но блин, Бланш была такой сукой. Спорю, ты всего и помнишь оттуда, как он орет: «Стелла!»
Скоро нам пора было закрываться, и я неожиданно для себя ощутил разочарование. Мне нравилось с ним общаться. Это было точно куда интереснее, чем в одиночестве сидеть у себя дома.
– Что ты делаешь сегодня вечером? – спросил я, не успев подумать.
Он поднял на меня удивленный взгляд.
– Ночью работаю, а так в общем-то ничего. – По будням он работал в ночную смену на заправке неподалеку – с одиннадцати вечера и до пяти утра. Потом с одиннадцати утра и до самого закрытия в шесть по будням и в восемь в субботу был у меня. Лично я спятил бы от такого режима, но ему, похоже, все было нипочем.
– Хочешь, приходи ко мне в гости.
– Типа ты узнал, что я гей, и решил забраться мне в штаны? – вызывающе бросил он.