В секторе наступления танкового корпуса СС даже этого ограниченного успеха достичь не удалось. Гренадеры оказались вынужденными вести столь тяжелые бои по защите флангов вклинившихся танковых дивизий, что дивизионные командиры с трудом смогли оттянуть оказавшиеся на острие клиньев танки. 11 июля дивизии «Рейх» и «Адольф Гитлер» сумели соединиться друг с другом, но дивизия «Мертвая голова» все еще оставалась изолированной от них.
Это была последняя и наиболее яростная битва, которую вели дивизии СС, укомплектованные одними немцами. После операции «Цитадель» Гиммлер откроет доступ в войска СС притоку добровольцев из оккупированных стран и уголовному сброду из гражданских тюрем рейха.[178] Но те солдаты и офицеры войск СС, которые сражались под Курском, все до одного прошли всестороннюю тщательную подготовку в военной школе СС Бад-Тёльц с ее суровой дисциплиной.
Теперь эти «супермены» встретились в бою с представителями «низшей расы» и были потрясены, обнаружив, что те так же хорошо вооружены, изобретательны и храбры, как и они сами.
* * *Несмотря на вклинение противника в боевые порядки Воронежского фронта, Жуков и Василевский имели все основания быть довольными оперативной обстановкой в ночь на 11 июля. Успешное блокирование натиска северной группировки Моделя дало им возможность сосредоточить свои усилия на борьбе против 4-й танковой армии Гота, а 5-я гвардейская танковая армия — их бронетанковый резерв — пока еще в бой не вступала. Понимая, что до решающей схватки с танковыми дивизиями врага остались считанные часы, Ставка Верховного Главнокомандования передала 5-ю гвардейскую танковую армию в подчинение генерала Ватутина, и в ночь с 11 на 12 июля она получила приказ нанести контрудар по рвавшемуся к Прохоровке 48-му танковому корпусу и 2-му танковому корпусу СС Хауссера. Одновременно утром 12 июля, согласно планам Ставки, войска Западного и Брянского фронтов перешли в наступление на орловском направлении, а 15 июля к ним присоединились войска Центрального фронта, атаковавшие левый фланг группировки Моделя.
Всего этого Гот, конечно, не знал, но оперсводки 3-й танковой дивизии свидетельствовали о том, что оборона русских на участке Новоселовка — Круглик с каждым часом крепнет, а их активность на левом фланге его армии возрастает. Независимо от состояния войск Хауссера и Кнобельсдорфа, командующий 4-й танковой армией твердо решил прорвать последний рубеж расшатанной обороны русских и выйти на оперативный простор. Утром 12 июля все боеспособные танки корпусов Кемпфа,[179] Хауссера и Кнобельсдорфа — около 600 боевых машин — были собраны в кулак и брошены в решающую схватку.
Вскоре юго-западнее Прохоровки лавина немецких танков лоб в лоб столкнулась с устремившимися навстречу ей танковыми корпусами 5-й гвардейской танковой армии Ротмистрова, и в гигантском клубящемся облаке пыли и дыма, в удушливой июльской жаре закипело и загромыхало крупнейшее встречное танковое сражение второй мировой войны. Советские танкисты были свежими, их боевые машины исправными, имевшими полный комплект боеприпасов. Две бригады САУ к тому же были оснащены тяжелыми орудиями, не уступавшими длинноствольным пушкам «тигров» и «пантер». В противоположность им немцы были измотаны непрерывными ожесточенными боями с русской пехотой и артиллерией. Многие из немецких танков уже чинились и латались на поле боя, и часть их — особенно «пантеры» — вскоре вновь вышла из строя из-за технических поломок. Кроме того, «нас (писал немецкий танкист) предупредили, что мы встретимся с противотанковыми орудиями и отдельными закопанными в землю танками, а также, возможно, с несколькими отдельными бригадами тихоходных КВ. Фактически же мы столкнулись с казавшейся неистощимой массой русских танков — никогда раньше я не получал столь наглядного впечатления о русской мощи и численности противника, как в тот день. Облака густой пыли делали невозможным получить поддержку от люфтваффе, и вскоре многочисленные “тридцатьчетверки” прорвали наш передовой заслон и, как хищные звери, рыскали по полю боя».