6889 (1381). Береза. Литовские князи. Ольгердовичи в помощь. Мелик. Кренин. Тынин. Горский. Чириков. Язык татарский. Кузьмина гать. Совет. Пехота пришла. Число войск. Совет Ольгердовичей. Речь великого князя. Волынца Боброкова ворожба. Поле Куликово. Непрядва. Месяца сентября 1 пришел великий князь Дмитрий Иоаннович на место, называемое Береза, за двадцать и три поприща до Дону, и тут пришли к нему литовские князи на помощь, князь Андрей Ольгердович полоцкий с псковичами да брат его князь Дмитрий Ольгердович брянский с воинствами своими. Сии же князи оба сотворили много помощи великому князю Дмитрию Иоанновичу. Тогда ж князь великий отпустил в Поле пред орду Мамаеву избранного своего боярина и крепкого воеводу Семена Мелика и с ним избранных своих Игнатия Креня, Фому Тынина, Петра Горского, Карпа Александрова, Петра Чирикова и иных многих известных и мужественных, и на то устроенных там гонцов, чтобы когда увидят стражу татарскую, подали скоро весть. И подвигнулся с того места великий князь к Дону, тихо шел, вести перенимая; тогда пришли к нему двое из стражей его, Петр Горский и Карп Александрович, привели языка особого от двора Мамаева, от сановитых ханских. И тот язык поведал, говоря: «Ныне же Мамай на Кузьминой гати; не спешит же при этом, но ожидает Ягайло, князя литовского, а московского князя Дмитрия собранья не ведает, ни встречи с ним не ожидает по прежденаписанным к нему посланиям Олега рязанского. Через три же дня собирается быть на Дону». И вопросили его о силе Мамаевой, какова есть. Он же сказал: «Великое множество имеет бесчисленное». Тогда князь великий Дмитрий призвал к себе брата своего князя Владимира Андреевича, и всех князей, и воевод, и вельмож, и начал советоваться с ними: «Что сотворим? как битву устроим против безбожных сих татар, на сей ли стороне Дона или на ту сторону Дона перейти?». И было прений много: некие говорили стать на сей стороне Дона и ждать, «если сила татарская придет тяжкая, то можем мы обороняться и без страха отступить»; другие говорили, что дождавшись пешей рати на сей стороне, переходить вброд через Дон; иные же решили, лучше ныне перейти и своих людей ободрить, а татарам страх положить; и о сем много прений было долгое время. И тут пришли много пешего воинства, и земские многие люди, и купцы со всех земель и градов, и было видно множество людей собравшихся, вышедших в Поле против татар. И начали считать, сколько их всех есть, и сосчитали более сорока тысяч воинства конного и пешего. Тогда князь великий созвал главных князей и вопросил, что творить. И после некоей речи поднявшись, начали говорить литовские князи Ольгердовичи, князь Андрей и князь Дмитрий, братия Ягайло Ольгердовича литовского, говоря так: «Если останемся здесь, слабо будет воинство сие русское, если же на ту сторону Дона переправимся, крепко и мужественно будет; ибо все начнут думать, что победить или костьми самим пасть, ведя, что не могут убежать. И сего ради все более укрепятся, разумея, что если одолеем татар, да будет слава тебе и всем нам. Если же убиты будем от них, то общею смертию все вместе умрем. А что народы страшатся великости силы татарской, и против великой силы их пусть никто не устрашится, ибо не в силе Бог, но в правде, и кого он хочет миловать, тому и помощь дает». И тотчас пришли вестники многие, говорящие о татарском приближении. Князь же Дмитрий Иоаннович уселся на коня и созвал всех воевод, начал вопрошать, что творить. Те же по-разному говорили. Иные решили подвинуться и стать у Дона, не пропускать в землю Рязанскую. Иные решили отступить в крепкие места и смотреть, что начнет делать Олег рязанский, «да уведаем, что мыслит и кому помогать будет, ибо зло его за спиною оставить». Князь же великий сказал: «Братия и любезные друзья, ведаете, что пришли сюда ни Олега смотреть, ни реку Дон стеречь, но или землю Русскую от пленения и разорения избавлю, или голову мою за всех положу, ибо честная смерть лучше злой жизни. Лучше было не идти против безбожных татар, нежели придя и нисколько не сотворив, возвратиться обратно. Перейдем же ныне в сей день за Дон все и там или победим и все от гибели сохраним, или положим головы свои все за святую церковь, и за православную веру, и за братию нашу христианство». И так повелел каждому полку чрез Дон мосты устраивать, а самим в доспехи наряжаться на случай всякой неожиданности. И сентября 7-го дня пошли чрез Дон. Перешли же все в день тот и мосты за собою разрушили. Тогда же всю ночь волки выли страшно, и вороны и орлы все ночи и дни каркали и клекотали, ожидая грозного и Богом изволенного дня кровопролитного по сказанному: «Где будет труп, там соберутся орлы». Тогда же от такового страха богатырского сердца и удалые люди начали укрепляться и мужествовать, слабые же и худые страшиться и унывать, ибо видели пред очами смерть. И приспела ночь праздничная Рождества пречистой Богородицы; осень же была тогда долга, и дни солнечные и светлые сияли, и была же в ту ночь теплота и тихость великая. Был же с князями литовскими пришедший воевода известный и полководец изящный и удалой весьма, именем Дмитрий Боброков, родом из земли Волынской, которого знали все и боялись из-за мужества его. Сей пришел к великому князю, говоря такое: «Когда будет глубокая ночь, если хочешь, покажу тебе приметы, что случиться напоследок, да имеем прежде уведать». Князь же великий не повелел ему никому же сего поведать. И когда заря угасла и глубокая ночь была, Дмитрий Боброков волынец уселся на коня, взял с собою великого князя, выехали на поле Куликово и стали среди обоих полков. И обратились к полкам татарским и слышали там клич и стук великий, как торжища снимаются и как грады строят и как трубы гласят, и сзади их волки выли страшно весьма; по правой же стороне был во птицах трепет великий, кричали и крылами били, и вороны каркали, и орлы клекотали по реке Непрядве, и был страх великий, так что и птицам была битва и драка великая, предвещая кровопролитие и смерть многим. И говорил волынец великому князю: «Что слышали вы?». Он же сказал: «Страх и грозу сильные слышал». Говорил ему Дмитрий Боброков волынец: «Обратись, князь, на полк русский». Он ж