В целом на саммите явно обозначились тенденции если не изоляции, то противопоставления России европейскому сообществу (по крайней мере, по чеченскому вопросу). Но надо признать, что для этого многое сделано и российскими политиками. Проблема Чечни — это своеобразная квинтэссенция всей внутренней политики, которую проводила в течение последних восьми лет российская власть. И в этой политике действительно много такого, что неприемлемо для цивилизованного мира, особенно в области защиты прав человека. Тем самым задача США и других ведущих стран Запада по консолидации европейского и мирового сообщества на антироссийских позициях с использованием гуманитарной риторики была намного облегчена.
И хотя в заключительной декларации Стамбульского саммита ОБСЕ первоначальные резкие формулировки в отношении чеченской проблемы и методов ее решения российским руководством были несколько смягчены, сути дела это не меняет. Россия фактически была вынуждена согласиться на все те требования, которые были выдвинуты Западом: допуск представителей международных организаций в район конфликта (в том числе согласилась на визит действующего председателя ОБСЕ в регион), участие международных организаций в урегулировании конфликта. А главное — она была вынуждена согласиться на вывод своих войск из Грузии (в том числе Абхазии) и Приднестровья, а также на вывод части своих тяжелых вооружений из Северокавказского региона и приведение их количества в соответствие с модернизированным Договором об ОБСЕ, подписанным в Стамбуле. Это, конечно, ослабит позиции России в странах СНГ, как и в республиках Северного Кавказа.
Таким образом, сложившаяся к настоящему времени политика Запада в отношении чеченского конфликта сводится к следующему.
1. Запад фактически признает территориальную целостность России. В декларации Стамбульского саммита ОБСЕ все члены этой организации подписались под словами о поддержке территориальной целостности и суверенитета России. (Однако чего стоят подобного рода заявления, можно видеть на примере Косово, фактически отторгнутого странами НАТО от Югославии.)
2. Одна из главных особенностей нынешней политики Запада в отношении Чечни заключается в том, что конфликт в Чечне уже не рассматривается Западом как внутреннее дело России. Об этом открыто и настойчиво твердят как руководство международных организаций (ОБСЕ в первую очередь), так и руководители западных стран, их парламенты. Сенат США принял уже третью за последнее время резолюцию по Чечне, осуждающую Россию.
3. В качестве основного рычага давления на Россию Запад использует тезис о «гуманитарной катастрофе», вызванной боевыми действиями федеральных войск в Чечне. Он требует, чтобы Россия в срочном порядке разрешила возникшие в связи с конфликтом гуманитарные проблемы. В противном случае России грозят принятием санкций, включая экономические. Так, М. Камдессю заявил 27 ноября 1999 года, что МВФ может отказать России в получении кредитов, если она не прекратит военные действия в Чечне и не сядет за стол переговоров с нынешним чеченским руководством.
4. Весьма показательным для нынешней политики Запада в отношении Чечни является то, что из гуманитарной сферы она все больше перемещается в политическую.
Действующий (до 31 декабря 1999 года) председатель ОБСЕ, министр иностранных дел Норвегии Кнут Воллебек уже неоднократно в своих заявлениях говорил о том, что роль ОБСЕ в Чечне должна быть политической. В своем официальном письме А. Масхадову в обход российского МИДа (что само по себе является вмешательством во внутренние дела России и нарушением ее суверенитета) он заявил о готовности встретиться с А. Масхадовым (которого Россия рассматривает как соратника террористов), «чтобы обсудить вопросы сотрудничества по проблеме поддержания безопасности и стабильности в регионе».
Поэтому главной своей задачей на нынешнем этапе Запад видит отнюдь не содействие в оказании гуманитарной помощи лицам, покинувшим район боевых действий в Чечне. Главная его цель — «обеспечить политическое решение конфликта».