Убрав телефон обратно в карман, я отправился домой. Я сидел и раздумывал, пытаясь понять, кто же всё-таки этот мулла и почему его никто не знает. Я бы мог подумать, что я сумасшедший и он мой глюк, но я вспоминал, что его так же видели и Абдулла и Хаким. Спустя время, ко мне пришёл Шамиль. Немного перекусив и пообщавшись, я предложил Шамилю прокататься. Сев за руль, мы катались по городу и общались.
- Так что ты насчёт Хакима сказать хотел?
- А, мы с ним как-то общались и заговорили о твоей помолвке с Хатидже.
- Ну?
- Зуб даю, он гей, Омар.
- Что?! Почему? Что случилось?
- Он так расстроен по этому поводу, другой бы обрадовался, а этот грустит.
- Ради Аллаха, ты сам знаешь, что его характер немного далёк от мужского.
- Омар, ладно он в двадцать лет девственник, ничего, это ещё бывает в наше время, но грустить из-за того, что твой лучший друг женится?
- Шом, его ни разу никто не видел с мужчиной. Как можно обвинять человека в том, чего не знаем? Это харам, Шамиль.
- Омар, посмотри сам на его поведение, я тебе сказал. Когда его увидишь, не удивляйся. У него что-то ни то с ориентацией.
- Ну и чёрт с ним, гей и гей.
- Ты сейчас серьёзно?
- Шамиль, он мне как брат и если он такой, я ничего не могу поделать. Он это скрывает, да и я не видел лично его в таких делах. Не пойман, не вор.
- Ладно, ты прав. Главное к нам не лезет. Хотя, как соблюдающий человек может быть геем?
- Ты опять его судить начинаешь?
- Блин, ну не может быть тот, кто всегда призывает нас к истине допускать то, что не дозволено в нашей религии.
- Ты видел его с мужчиной?
- Я, не видел.
- А вот клевета, Шамиль, не меньший грех. Ещё раз говорю, никогда не суди, пока лично не увидишь. Хаким не был замечен в таких делах, а то, что у него слишком нежный характер, то мы все не идеальны. Ну, такой блин у него характер. Что теперь?
- Ладно. Закрыли. Сам с ним увидишься, скажешь мне своё мнение.
- Договорились.
Довезя Шому домой, я поехал к Хакиму. Зайдя, к ним в гости и поздоровавшись с родителями, я поднялся наверх и зашёл в комнату Хакима.
- Мархаба, ахи.
- О-о-о, Омар. Мархаба.
- Пропал совсем, не видно тебя.
Я посмотрел на Хакима и удивился. Он действительно как-то похудел, вид был замученный и подавленный. Подойдя к нему и сев с ним рядом на диван, я спросил его:
- Что с тобой, ахи?
- А что такое?
- Ты на себя не похож. Ты болен?
- Нет. Я не знаю, не так как-то себя чувствую.
- Пошли к врачу, пусть осмотрят тебя.
- Нет, Омар, не стоит. Я не болен.
- А что хочешь? Хочешь, пойдём в кафе или кино.
- Нет, шукран, ахи.
Хаким прилёг полностью на диван и взял в руки книгу. Делая вид, что он там что-то читает, не отрывая глаз, он спросил меня:
- Когда никях?
- Скоро. Хаким я не пойму, ты так огорчён моей помолвкой?
- Ни в коем случае, Омар, я рад за тебя.
- Тогда поговори со мной нормально. Мне неприятно смотреть на тебя в таком состоянии.
Отложив книгу, Хаким взял мою руку и, сжимая её, смотрел на меня. Вспоминая слова муллы, что надо научиться слышать то, о чём молчат, я пытался прочесть что-то по его глазам.
- У тебя тоска, да? Ты тоскуешь по друзьям?
- Да. Если я потеряю тебя, Омар, я не вынесу этого.
- Ты что? Идиот, как ты меня потеряешь? Я всегда буду с тобой.
Увидев, что Хаким опять наполняет глаза слезами, я понял, что его надо быстрее обнять, иначе смотреть на плачущёго Хакима, было не выносимо. Обняв его, я гладил по спине и пытался утешить.
- Ради Аллаха, ну прекрати, Хаким. Ты же мужчина. Хватит плакать. У меня сестра столько не плакала, сколько ты ревёшь.
- Прости, это от слабых нервов. Я видно слишком слабый эмоционально.
- Всё успокойся. Я поеду домой, там должны племянника привести. Ты успокойся и приходи потом.
- Не уходи, Омар! – выкрикнул Хаким, крепко схватив меня за руку.
- Эй, отдохни. А вечером жду тебя у себя, хорошо?
- Омар…, неужели ты не понимаешь?
- Не понимаю, что?
- Ты должен дорожить теми, кто дорожит тобой!
- Я дорожу, Хаким. Поверь мне.
Ничего не ответив, Хаким отвернулся лицом к стене. Смотря на убитого горем друга, я не знал, что делать.
- Да что с тобой, ахи?
- Ничего, Омар.
Я встал с места и, посмотрев на лежащего в полной потерянности, Хакима, вышел из комнаты. Едя к себе домой, я пытался понять, что происходило с другом. То ли смерть друзей его совсем извела, то ли действительно моя помолвка. Доехав до дома, я поднялся к себе и навалился на кровать.
- Дядя, Омар? – резко выкрикнул, сидящий за моим столом, малыш.
- О, Мухаммед, ты тут?
- Да. Меня привезли уже, – говорил племянник, не отрываясь от компьютерной игры.
- Не успел приехать, а уже за мой компьютер сел, – сказал я и закрыл свою голову подушкой.
Не заметив, как я заснул, меня разбудил противный и надоедливый голос племянника.
- Дядя, Омар, дя-дя-я-я-я-я-я-я-я-я Ома-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-р!
- Да что тебе?
- Я уже сто часов голодный.
- Не бывает сто часов! – говорил я, недовольно вставая с места.
- А мой папа говорит, что время бесконечно, так что бывает сто часов!
- Ай, Аллах, хорошо. Пошли, посмотрим, что ты есть будешь.
Подойдя к моему шкафу и смотрясь в зеркало, я поправлял свои растрёпанные волосы. Мухаммед смотрел на меня и повторял всё за мной, сделав строгие брови и поправляя свои волосы.
- Хм, побриться тоже надо, совсем зарос уже, – сказал я, рассматривая свою щетину.
- Да-да. Хоть и борода это сунна, но и мне пора лицо в порядок приводить, – говорил Мухаммед, потирая свои гладкие щёчки.
Посмотрев на него и улыбнувшись, я спустился вниз и попросил Наифа передать поварам, чтобы нам сделали что-нибудь вкусненькое. Мухаммед стоял за мной и, услышав мою речь, добавил:
- Да-да. Будьте любезны, Наиф, передайте поварам, пусть ещё сделают бутерброды с шоколадной пастой.