Оказавшись в Берите, Рибадди не смирился с поражением. Он попытался заключить союз с беритским царем (ЕА, 138, 53) и получить все же помощь от. фараона, соблазняя его богатствами Библа (ЕА, 137, 59–82; 138, 133–134). Рибадди отправил в Египет сына с отчаянной просьбой прислать воинов, а не дождавшись его, послал туда же специального вестника. Но все было напрасно. Если Эхнатон и пытался как-то вмешаться в дела Сирии (ср.: ЕА, 162, 1–18), то это было, скорее, дипломатическое вмешательство, но никак не военное. Между тем в самом Библе положение было довольно сложным. Сам Рибадди утверждал, что большинство населения Библа поддерживает его и в случае прихода египетских войск возвратит ему трон (ЕА, 137, 46–51). В какой-то степени это утверждение подтверждается письмами, посланными неким Илирабихом и гражданами Библа фараону (ЕА, 139; 140), в которых отправители, как и Рибадди, умоляют фараона прислать войска для спасения города от Азиру. Неизвестно, присоединился ли Библ после переворота к Амурру, но ясно, что опорой египетской власти на побережье он быть перестал. Что же касается Рибадди, то его надежды на союз с беритским царем Хамунири не оправдались. Хамунири не решился противопоставить с ебя Азиру, и свергнутый библский царь был вынужден перебраться из Берита в Сидон, откуда он пытался уехать в Египет, но вскоре погиб, возможно, в результате народного выступления, спровоцированного Азиру (ЕА, 162, 9–19).
По-видимому, после этих событий Азиру принял титул царя. Еще в своих последних письмах Рибадди говорил о сыновьях Абдиаширты. В более же поздних речь идет уже только об одном Азиру, который теперь явно рассматривался как единственный правитель Амурру. Потомки именно Азиру, а не его отца, считали основателем царской династии (Klengel, 1992, 165). Самого Азиру фараон называет так же, как и царей подчиненных городов — «человек Амурру» (ЕА, 162, 1; ср. ЕА, 141, 4: царь Берита Хамунири — «человек Берита»), Это, по-видимому, свидетельствует о признании фараоном царского титула Азиру или его равного положения с другими подчиненными царями. Хотя Азиру довольно агрессивно действовал на территории, подконтрольной фараону, рвать с египетскими властями не хотел. В своих письмах фараону он представляет себя верным слугой египетского царя и начинает их (ЕА, 156–157, 159–161) со стандартных формул унижения перед властителем. Даже явную агрессию — захват Цумура, непосредственно подчиненного египетским властям, — Азиру пытается оправдать недоброжелательством «великих», возглавлявших город (ЕА, 157, 10–11).
Одновременно Азиру старался поддерживать хорошие отношения и с хеттским царем, выступавшим в то время главным врагом Египта в Азии и вытеснявшим египтян из их азиатских владений. Дело дошло до признания царем Амурру хеттского царя своим верховным господином (ANET, 529–530), так что теперь у Азиру оказалось сразу два господина, враждебных друг другу, между которыми он умело лавировал (Liverani, 1983, 93–121).
По-видимому, под непосредственной властью Азиру оказалась вся северная часть Финикии вплоть до Библа, кроме Арвада. Под его контролем находились важнейшие пути, связывающие побережье с Внутренней Сирией, а также плодородная долина Аккар. Это делало Амурру доминирующей силой региона. Столицей своего государства он сделал, вероятно, Цумур, до этого являвшийся центром египетской провинции Амурру (Stieglitz, 1991, 45–48). К югу от собственных владений Азиру в союз с ним вступил царь Сидона Зимридда. Между Амурру, Сидоном и Арвадом был заключен союз, направленный в первую очередь против Тира (ЕА, 149, 57–61). Возможно, что к этому союзу присоединился и царь Берита (ср.: ЕА, 155, 67–68). А это означало, что практически вся Финикия, кроме Тира, в той или иной форме подчинилась царю Амурру.
После свержения Рибадди, вероятно, Тир остался единственным финикийским городом, верным фараону. Неизвестно, что произошло в нем после переворота, приведшего к власти узурпатора. Абимилки, письма которого к фараону сохранились в амарнской переписке, был, по-видимому, членом прежней династии, вернувшейся на трон. В очень сложной обстановке, сложившейся на сиро-финикийском побережье, Эхнатон сделал, видимо, ставку на Тир, надеясь с помощью его царя укрепить там свою шатающуюся власть. Между Тиром и египетским двором сложились какие-то отношения, не похожие на отношения с другими городами. Так, фараон назначил Абимилки рабицу, чем раньше был наделен глава египетской «провинции», и поручил ему сообщать о всех делах в Ханаане и его окрестностях, что тирский царь с удовольствием и делал (ЕА, 148 и другие письма). Возможно, такое положение Тира не устраивало Азиру, но, не решаясь на этот раз по каким-то причинам открыто выступить против оплота египетской власти на побережье, он решил действовать руками своего союзника сидонского царя.