Так был решен вопрос о единстве партии.
Что касается западных стран, то они на ленинскую удочку клюнули. Им НЭП понравился. Давайте, сказали они, Советскую Россию спасем. Специалистов пошлем, инвестиции вложим и сами наживемся…
И стали буржуазные недобитки назад возвращаться. И начали вкалывать. И подъем начался. И еда появилась, и мануфактура, и ситец комсомолкам на косынки. А бедняки опять недовольны и опять давай Ленина донимать: «Верно – жратва появилась, и задницу есть чем прикрыть. Но ведь они же нас эксплуатируют и опять богаче нас живут!»
Но Ильич их успокоил: «Потерпите, братцы, еще немного. Пусть они нам изобилие обеспечат. Мы им тут же шеи и свернем».
Народ Ленину поверил и стал ждать, когда изобилие наступит, чтобы снова богатым шеи свернуть.
Самостоятельное задание по главе 15 Внимательно прочтите нижеследующую русскую народную сказку.
КАК МУЖИК БАРИНА ОБМАНУЛ
Жили-были два мужика. Один мужик на печи цельный день валялся да водку пьянствовал. Крыша у евонной избы прохудилась, лапти поистерлись, баба с голоду пухнет.
А второй цельный день в поле пашет, нраву тверезого. Дом у него со светелкой, ставни резные, закрома ломятся, баба сочная да румяная. И сам, как сокол ясный. За это его первый мужик барином и прозвал.
Пришел как-то первый мужик к барину и говорит.
– Барин, а барин! Чего это я, как голь перекатная, и баба моя с голоду пухнет? А ты сам, как сокол ясный, и баба у тебя сочная да румяная.
А барин и отвечает:
– А оттого, что я цельный день в поле пашу и нраву тверезого. А ты цельный день на печи валяешься и водку пьянствуешь.
– А я, – говорит первый мужик, – так, как ты, не умею.
– А ты приходи ко мне в поле помогать, – говорит барин, – я тебя научу и отблагодарю.
Стал мужик барину помогать. И впрямь дело пошло. Работает цельный день, деньжишки появились, крышу залатал, лапти новые справил, баба, словно вишня, зацвела.
Вот однажды дождался мужик, пока барин спать лег, вошел к нему в избу, самого барина топором зарубил, а бабу его сочную да румяную раком поставил.
Так мужик барина и обманул.
ГЛАВА 16.
Первичные признаки большевиков. Чистка органов. Начало вечной дружбы. Дурная болезнь Ленина.
Большевики всегда любили учить жить. Крестьян – что и как сеять. Врачей – чем и кого лечить. Беременных – кого и когда рожать. Англичан – говорить по-английски. Альпинистов – штурмовать вершины. Утопающих – тонуть. Солнце – светить. Кто не был согласен, тех расстреливали, а потом объявляли политическими уродами и троцкистами. Кто выражал сомнения, тех объявляли политическими уродами и троцкистами, а потом расстреливали. Так что каждый мог сам выбрать свою судьбу. Это и называлось диктатурой пролетариата.
Время от времени ЦК проводил чистку своих органов. Вызывали партийца и спрашивали: «Готов бить контру?» Если тот отвечал: «Да хоть сейчас!», того оставляли в партии. А того, кто начинал мямлить, мол, готов, конечно, но прежде разобраться надо, кто контра, а кто не контра, того вычищали к чертям собачьим.
Таким образом, монолитность партийных рядов крепла день ото дня.
С национальным вопросом было сложнее. Каждый народ имел свои привычки. Украинцы любили галушки, татары – беляши, узбеки – шурпу, грузины – лобио, русские – картошку. На всех не угодишь.
Тогда большевики решили все народы объединить в Союз Советских Социалистических Республик на основе полного равенства. Вякнет, к примеру, какой-нибудь татарин: «А почему беляшей нет, кильманда такая?» А большевики говорят: «У тебя беляшей нет, а у русского картошки нет, у украинца борща нет!.. Чем ты лучше, твою мать? У нас все равны!» Татарин и заткнется.
Так была достигнута нерушимая дружба народов СССР. Из этой дружбы немножко выпадали евреи. Они все любили. Нет мацы – давай картошку. Нет картошки – лобио съедим. Нет лобио – шурпу похлебаем, чтоб ты мне был здоров… Их за это другие народы не очень жаловали. И на вопрос, что такое дружба народов, люди обычно отвечали так: «Дружба народов – это когда русский брат берет за руку украинского брата, украинский брат берет за руку узбекского брата, узбекский брат берет за руку белорусского брата, белорусский брат берет за руку татарского брата, и все вместе идут бить еврейского брата».
И все было бы хорошо, но осенью 1922 года ни с того, ни с сего Ленин заболел. От пищи отказывается, Крупскую в упор не видит, говорит неразборчиво – не то «люблю», не то «расстреляю». Сталина матюгами кроет… И никакие лекарства его не берут. В общем, странная у него болезнь случилась… Один истопник, что дачу Ленина топил, говорил, что Ильич заболел «лесной болезнью», что, будто бы, время от времени он открывал глаза и бормотал: «Ох, и наломал же я дров…» И плакал.