Завершающей картиной Виктора Турова о современности явилась «Точка отсчета». Вопреки естественному желанию увидеть в ней некий итог исканий режиссера, она не стала главной в этой серии лент. Думается, полуудача ее была предопределена уже сценарием В. Ежова и Н. Акимова, грешащим упрощенными мотивировками событий, слишком ревностным следованием традициям приключенческого жанра, где внешняя динамика, занимательная интрига должны завораживать сами по себе, а психологические сложности оставлены для другого фильма. Неужели режиссер не видел столь явных драматургических несовершенств сценария?
Мне иногда кажется, что Туров взялся за постановку только ради вот этих финальных строк, которые не могли не задеть его сердце: «В просторном клубе воинской части гремит музыка… И внезапно — как всегда внезапно — вспыхивает световое табло, и раздается сигнал тревоги.
…И вот в зале уже нет ни одного мужчины. А женщины стоят не двигаясь, каждая на том месте, где ее оставил партнер. И стало видно, как их много в этом зале. И стало понятно, что слишком часто в жизни русских женщин звучали сигналы военных тревог, после которых их близкие уходили очень надолго, а то и не возвращались вовсе. Об этом будет рассказывать песня на мелодию «Белого вальса», пока мы будем вглядываться в глаза, лица женщин — пожилых, молодых и совсем еще юных».
— Действительно,— говорит режиссер,— этот финальный эпизод для нас был очень важен. «У войны не женское лицо…» — таков лейтмотив моих картин о войне. А здесь — современная армия, но ощущение тревоги, сдавливающей сердце матери, жены, невесты при самой мысли о военной опасности, как бы позволило замкнуть разные мои фильмы в единую цепь.
Было еще одно немаловажное обстоятельство, определившее мою готовность поставить фильм. В качестве одного из драматургов выступал Валентин Ежов, с которым нас связывает одно счастливое, трепетное воспоминание. Лет двадцать назад, еще до фильма «Я родом из детства», мы собирались сделать фильм о Германии 1945 года, о неожиданной, короткой и трагической любви русского солдата и молодой немке. Работалось нам легко, с упоением, многое было уже обговорено, но, как часто бывает в кино, все сорвалось в последний момент. На основе сценария Ежов написал пьесу «Соловьиная ночь», она имела хорошую судьбу. Вот это воспоминание о несостоявшейся работе, об атмосфере общей увлеченности вроде бы обещало надежду «взять реванш» в новом фильме.
И, наконец, последнее. Заинтересовала, взволновала сама возможность с помощью фильма сказать пушкинскими словами: «Здравствуй, племя, младое, незнакомое…» Ведь в «Точке отсчета» главные герои — двадцатилетние ребята, со своим, чуждым мне, сленгом, со своим, незнакомым уже, образом жизни, со своими, новыми для меня проблемами. Приступая к фильму, хотелось взглянуть в лицо юного поколения, попытаться узнать, с какими нравственными ценностями оно вступает в жизнь.
Таков был исходный импульс, вернее, цепь импульсов, склонивших режиссера к съемкам фильма — десятого по счету в биографии, и, как уже говорилось, не лучшего из снятых им за долгие годы работы в кино. Впрочем, судьба картины оставляет двойственное впечатление. За первый год проката «Точку отсчета» посмотрело более 20 миллионов человек, она была удостоена приза за лучший военно-патриотический фильм на Всесоюзном кинофестивале в Душанбе. С другой стороны, может быть, ни одна из работ режиссера не заслуживала столь массированной, прицельной и, в большинстве своем, справедливой критики. Думается, что двойственность присуща самой природе этой картины, где рядом с прямолинейными сюжетными линиями соседствуют эпизоды внутренне цельные и законченные. А иногда высокое режиссерское мастерство и проявления художественной невзыскательности как бы взаимопроникают друг в друга, образуя трудноотделимый сплав.
«Точка отсчета» поначалу завораживает красотой съемок, тонкой игрой света, мягкостью колористических переходов. Камера оператора Юрия Марухина поистине показывает в этом фильме «фигуры высшего пилотажа». В моей памяти навсегда останется мокрая лента шоссе, еще дымящаяся после недавнего «слепого» дождя, и мотоциклисты, словно парящие на воздушной подушке, осененные величественным нимбом солнца. Эти кадры — гимн быстротекущей и потому прекрасной, ликующей молодости.