В тот день снимали в одной из хат, прилепившейся к краю то ли озера, то ли болота — по зиме было не разобрать. Работа шла легко, с веселым воодушевлением. Не было ни бесконечных установок операторской тележки, ни поисков бутафорской утвари, ни тем более натужно интеллектуалых словопрений, которыми порой так грешит режиссерская братия в то время, как перегорают «диги» и, что хуже, актеры.
Виктор Туров на съемках вообще почти незаметен. Нет у него этого режиссерского шика: властно закричать в мегафон или самому выйти под перекрестный свет юпитеров и что-то изобразить перед потерянным актером. Нет, он — и это при его-то неукротимости темперамента — на съемках часто сидит в уголке, незаметный и неглавный. А главный на площадке у Турова — актер. Мне доводилось встречаться и беседовать почти со всеми, кто снимался у Виктора Тимофеевича в последим картинах, и разные актеры, как-то одинаково теплея глазами, рассказывали, как ненавязчиво и деликатно работает Туров, как тонко чувствует он состояние исполнителя.
Виктор Тимофеевич никогда не снимает актеров случайных, а тем более модных, чье участие в картине могло бы обеспечить грядущие зрительские дивиденды. Зато может без проб пригласить молодого актера на большую роль только на том основании, что они встретились где-нибудь в поезде и в долгом разговоре обнаружили родство взглядов на искусство и жизнь. Собственно, вся съемочная группа у Виктора Тимофеевича состоит из людей, близких ему по духу, по мироощущению. И не случайно десятилетиями у него почти не меняется состав людей, занятых в картинах, разве только горестные утраты вносят в этот круг свои коррективы.
Так, он не мыслил своих военных лент без В. Белокурова и Е. Уваровой, и они сыграли у Турова едва ли не лучшие свои роли в кино. Познакомившись на съемках фильма «Сыновья уходят в бой» с Бронюсом Бабкаускасом, Туров намерен был отныне снимать его во всех новых картинах. В трех они успели поработать вместе, а «Жизнь и смерть дворянина Чертопханова» стала любимой работой актера. Еще в пору съемок «Я родом из детства» Туров сблизился с Владимиром Высоцким, и эта человеческая дружба долгое время осеняла и совместную творческую работу: Высоцкий снялся в двух картинах, очень хотел играть Чертопханова. А ко многим фильмам Турова написал баллады и песни, ставшие сегодня знаменитыми: «На братских могилах», «Высота», «Звезды», «Песня о друге», «Сыновья уходят в бой»… Всего один раз встретился на съемочной площадке Туров с Николаем Гриценко («Время ее сыновей»), но узы человеческой близости, возникшие тогда между ними, также обещали продолжительную работу.
Я совершенно уверен, что будь все из перечисленных людей сегодня живы, они обязательно бы значились в титрах картин Виктора Турова, как значатся там сегодня композитор Олег Янченко, работающий с режиссером на семи картинах, или Юрий Горобец, постоянно снимающийся у него еще со времен «Партизан», или Леонид Дьячков, выступивший впервые в «Воскресной ночи», или оператор Дмитрий Зайцев, для которого съемки фильма «Время ее сыновей» и «Воскресная ночь» стали как бы эскизом, наброском к впечатляюще живописной «Полесской хронике», или Юрий Демич, Всеволод Платов, Анатолий Ромашин… Или Елена Борзова, Юрий Казючиц, Борис Невзоров, которых после «Людей на болоте» и «Дыхания грозы» Виктор Тимофеевич видит в будущих фильмах. Переходя из картины в картину, этот постоянный коллектив приносит с собой обаяние дружеских контактов, которые проецируются и на экран, которые делают общую работу праздником.
Так было и в тот день, когда я попал на съемки. Чувствовалось, что режиссер и молодые актеры Елена Борзова, Василий Казючиц, Александр Мороз давно уже нашли общий язык, и сейчас предстояло только не «расплескать» нужное эмоциональное состояние в ожидании съемок. К счастью, все ладилось целый день. Когда режиссер замечал, что актеры еще не готовы выйти к камере, он деланно начинал придираться к все понимающему Зайцеву, а тот, принимая удар на себя, отбивался как мог. Но ни секундой позже, чем актеры были готовы, звучала команда «Начали!» — Туров чувствовал состояние исполнителей, похоже, даже спиной…
А потом мы сидели с режиссером в теплой деревенской избе и долго говорили о картинах — прошлой и будущей, выясняли, насколько они органичны в его судьбе, спорили, что следует понимать под экранизацией. Еще неизвестна была экранная судьба «Людей на болоте», еще «Дыхание грозы» было только в режиссерском сценарии, но сегодня хочется привести этот разговор, не внося в него поправок. Ведь многое из того, о чем говорил Туров, удивительно совпало с экранным результатом, последующей оценкой фильмов критикой.