Будучи наслышан о благотворительной деятельности губернатора, я не удивился, увидев около его резиденции сотни бедуинов, ожидавших бесплатной порции ячменя. Они пришли сюда издалека.
Офицер, оделявший собравшихся людей зерном, рассказал печальную историю. Дождя не было шесть лет. Племена вымирали. Лошади и верблюды пали от бескормицы и жажды. От людей остались кожа да кости, и в этом я сам мог убедиться. Недавно благословенный дождь все-таки выпал, и со всей пустыни собрались бедуины, умоляя о горстке ячменя, чтобы было что бросить в землю. Скоро, если дожди будут продолжаться, окраины пустыни зазеленеют. Племена дождутся на побережье апреля-мая, когда созревает ячмень, и, собрав свой скудный урожай, уйдут на юг, затеряются в сером мареве зноя.
Я отправился засвидетельствовать почтение губернатору Западной пустыни. Это был недавно назначенный на должность египетский полковник. Он только позавчера прибыл и принял дела, однако успел получить письмо с уведомлением о моих намерениях посетить Сиву. На стене висела карта подведомственного ему района — площадь, по размерам приблизительно равная Уэльсу. Слуга-суданец принес две чашки кофе, и мы заговорили о моем путешествии.
Я объяснил, что со дня на день ожидаю машину из Каира и на ней поеду дальше. Губернатор одобрил мой план и сказал, что пошлет патрульную машину сопровождать меня и показывать дорогу, потому что таково правило, установленное здешней администрацией — никто не должен пересекать пустыню в одиночестве.
Губернатор предложил мне выехать в пять утра, если к тому времени придет ожидаемая мною машина, и вызвал молодого офицера-египтянина, который бывал в Сиве. Юноша сказал, что если все сложится хорошо и не случится какой-нибудь поломки, то мы доберемся за один день. Это меня озадачило — я, признаться, рассчитывал переночевать на открытом воздухе хоть одну ночь.
Расстояние, покрываемое теперь автомобилем за один день, верблюды проходят дней за восемь-десять.
Днем я прогулялся до гавани — посмотреть на ловцов губок. По дороге к морю, на склонах низких известняковых холмов я заметил подобие террас, на которых когда-то росли виноград и оливы. В лагуне и в белых песчаных дюнах откопали множество греческих мраморных колонн. Вот и все, что осталось от маленького греческого порта Паратоний.
Еще год или два тому назад воду в Мерса Матру доставляли морем в огромных танкерах. Возникает вопрос: как выживал этот город во времена Птолемеев? Тайна была раскрыта, когда недавно под землей обнаружили каналы длиной в полмили, полные пресной воды. 78 000 тонн пресной воды хранились под землей. Водопровод имел двадцать пять люков. Эта древняя система водоснабжения сейчас опять используется, вода все еще бежит по старым каналам.
Я нанял гребной ялик и отправился взглянуть на корабли. Картина вполне могла бы служить иллюстрацией к «Острову сокровищ». Корабли стояли в защищенной бухте, словно покоились на голубой глади стекла. Вода была так чиста и прозрачна, что я мог различать рыб, кораллы, живых губок, лежавших в песке и на камнях на глубине почти тридцати футов. Четыре деревянных парусника, снасти, которые команда украсила гирляндами, — трогательный штрих: пираты, войдя наконец в защищенную бухту, любили побаловать себя, пожить «по-домашнему». Подплыв ближе, я увидел людей, которые могли бы, наверно, бороздить моря с капитаном Киддом, — волосатых, полуголых, выбритых до синевы. Кто спал, кто слонялся по палубе. Я заметил, что корабли, в основном, с Родоса или Эгины.
Мужчины, отвечая на мои расспросы, держались хмуро и подозрительно. Я чувствовал, как их греческие головы пытаются сообразить, зачем понадобилось мне в жаркий день грести, чтобы добраться до них. Мне сказали, что сейчас уже не сезон и что большинство кораблей ушли.
Промысел губок — опасное занятие. Добытчики губок редко живут дольше сорока лет, но сто фунтов за несколько месяцев — это приличные деньги на греческих островах. Если не подведет шлем (а капитаны и сами ловцы, как правило, преступно небрежны), то однажды разобьет паралич — следствие кессонной болезни из-за длительного пребывания под водой.
Самый примитивный способ добычи губок и, возможно, более безопасный, чем плохой водолазный костюм, — это нырять голым в воду, привязав к себе веревкой тяжелый камень. Ныряльщик проводит на дне несколько секунд, за которые успевает взять пару губок, а потом, отпустив веревку, всплывает на поверхность. Некоторые ныряльщики способны находиться под водой несколько минут.