Я кивнула.
— Склад Саймона Стокена, возможно, был вторым.
На лице Янека не дрогнул ни один мускул. Это было лицо стража правопорядка. И мне не очень-то понравилось, как он на меня смотрит.
— Ты так думаешь или знаешь точно, как факт? — спросил он.
— Я была у склада Стокена и обнаружила остатки Врат. Через несколько минут я натолкнулась на Сарада Нукпану и толпу его шаманов.
— Врата, Сарад Нукпана, убитый Саймон Стокен — и ты.
— Ну, еще несколько человек, но они не имеют значения для этого уравнения.
— Почему ты не позволяешь это решить мне?
— Предпочитаю этого не делать.
Янек сделал глубокий вдох и тихо выдохнул. Потом просто некоторое время сидел и молчал. Он смотрел на меня. Я смотрела на него.
— И это каким-то образом связано с тем, как закончил свою жизнь в канале Нигель.
Я неуютно заерзала в кресле.
— Более чем.
— Ты скажешь мне еще что-нибудь, или я должен подождать пару дней до следующей встречи?
— Саймон Стокен хотел продать то, что для него украли, вещь, за которой гоблины пришли сюда с той же целью — украсть.
— Только гоблинам это не удалось.
Я кивнула.
— Правильно.
— А ты знаешь, кто украл?
— Да, но сказать не могу. Уверяю, эта персона не имеет абсолютно никакого отношения к этому случаю.
— Это была не ты, нет?
— Нет. — Я села, выпрямив спину. Я была оскорблена, но не сильно. Имея такую семью и профессиональные связи, я вряд ли могла осуждать Янека за его выводы.
Янек вздохнул. Я почти жалела его. Я знала, это сводило его с ума. А если более точно — сводила его с ума я. Иногда я почему-то именно так действовала на людей.
— Тот, кто украл этот предмет, сбежал из дома Нигеля и принес его Стокену, чтобы получить остаток гонорара, — сказала я. — Но я думаю, что кринсани оказались там первыми.
Я решила не упоминать о хранителях. Для меня это достаточно щекотливо. Кроме того, Янек представлял собой правоохранительные органы; Микаэль Илиесор тоже представлял собой правоохранительные органы. Мне не хотелось случайно обнаружить, например, что они были старинными школьными товарищами.
— Давай разберемся, — произнес Янек. — У нас есть Нигель и Саймон, оба вышеупомянутых гражданина мертвы, и, по всей вероятности, убийца имеет не только дипломатическую неприкосновенность, но мог физически находиться на любом месте преступления. — Он сделал паузу. — Та вещь, из-за которой весь сыр-бор, все еще у твоего безымянного вора?
— Нет.
— Ты знаешь, где она?
Я знала достаточно, чтобы держать рот на замке.
— Я могу посадить тебя за создание препятствий правосудию и сокрытие улик, — сообщил мне Янек.
— Возможно. Но ты этого не сделаешь.
— Подскажи мне хоть одну причину, почему не сделаю.
— Я более ценна тебе за пределами тюрьмы, чем в ней самой.
— В качестве чего?
—Приманки.
Янек медленно обошел вокруг стола и остановился прямо передо мной. Он наклонился вперед.
— Райни, ты обладаешь ворованной вещью — лично или знаешь ее местонахождение. В глазах закона это одно и то же. Почему бы тебе просто не передать ее мне?
Это правда. Я владела ворованной вещью, но эту ворованную вещь я не могла никому передать, даже если бы захотела. Первое: указанная вещь, скорее всего, меня бы убила, если бы я попыталась от нее избавиться. И второе: у Янека не было никакой возможности защитить себя от указанной вещи или от тех, кто хотел ее получить. Пока я не буду более информированной, я не поделюсь никакими магическими амулетами со своими друзьями и никуда не свалю до тех пор, пока каждый злодей в городе гоняется за этой игрушкой. Иногда я вынуждена идти по пути высокой нравственности.
— Поверь мне, Янек. Я бы ничего другого не хотела, но, по правде говоря, не могу.
— Не можешь или не хочешь?
— Не могу.
— Как думаешь, ты сможешь передать ее мне в ближайшем будущем?
— Ничто другое не сделает меня более счастливой, чем это. Говорю тебе честно.
Янек сел в кресло.
— Ты станешь популярной.
— Слишком поздно. Я уже популярна.
— Я могу выделить тебе несколько человек, чтобы были недалеко от тебя, — спокойно предложил он.
Я почти готова была выпалить, что не нуждаюсь в защите, но это же абсурд! Я нуждаюсь во всей защите, какую могу получить. Но я не собираюсь искать ее у Янека, с его уже истощенными ресурсами. Комиссар городского дозора был печально известен прижимистостью по отношению к своим людям, особенно в некоторых районах. Так что это предложение было искренним и очень щедрым.
— Я ценю твое предложение, но мы оба знаем, что ты не можешь разбрасываться людьми. Не сейчас. Кроме того, я предприняла кое-какие меры.