Замысел, очевидно, заключен в том, чтобы представить философски (логически) - в идеальной, предельной, освобожденной от случайностей форме саму структуру научного знания, суть научно-теоретического метода, и здесь же - в тех же логических категориях - выйти за пределы этого метода и обосновать возможность научного знания, дать теоретическое мышление в его самообращенности. Быть "извне" (в кануне теоретической системы) и быть "внутри" (существовать как наука) - такая ситуация необходима для логики наукоучения.
Только в такой форме сам процесс познания (в конечном счете - знание как метод...) может реализовать свой онто-логический статут, полагая "из себя" и свой предмет и - свой субъект как вторичные онто-логические определения. Для "гносеологической логики" такой онтологический перевертень абсолютно необходим.
Теперь - к логике XX века.
Итак, современная логика есть по своему замыслу философская логика культуры. И - по своей логической форме - культура логики.
В соотнесении с гносеологическим замыслом логики Нового времени данное утверждение означает:
Замысел этой логики - понять (и - в творчестве - реально актуализировать) бытие как произведение культуры.
Не буду сейчас "по пунктам" соотносить это определение с пафосом гегелевской гносеологической "редукции" бытия, культуры, мышления. Здесь существеннее дать краткое сводное (см. всю книгу) понимание идеи культуры как пафоса философского обоснования. Но для начала замечу все же, что в современной логике различные (феноменологически фиксируемые) формы культуры - искусство, теория, нравственность, тотальность самой деятельности, смысл истории - не проецируются в какой-то одной, преимущественной форме (как в "эстезисе" античности или как у Гегеля - в научно-теоретическом познании), но понимаются именно в своем внеиерархическом сопряжении, общении; то есть понимаются как грани единой культуры. Собственно, это вновь означает, что здесь все же осуществляется особая форма "фокусирования" - все определения культуры понимаются в том мышлении, в том разуме, что способен сосредоточиться в момент (в за-мысле...) кануна культуры, ее пред-положения. Выходя за ее пределы.
Теперь немного детальнее.
Как я уже утверждал в основных частях книги, культура - сфера деятельности человека, сфера его бытия, в которой осуществляется создание и восприятие произведений. Это - форма общения людей, эпох, миров через ("по поводу", "в форме") произведения. Конечно, сквозь само это определение просвечивает некая интуиция культуры. То есть когда я говорю о "произведении", чтобы понять, что есть культура, то неявно уже имеется в виду - до идеи произведения - идея культуры; речь идет о "произведении культуры"... Это - взаимоопределимые (все более глубоко) понятия.
Вкратце напомню мое понимание произведения. "Произведение" (и следовательно - сосредоточенная в нем жизнь культуры) характеризуется такими чертами:
а) Трансляцией в "результат" деятельности самого субъекта этой деятельности, именно как неповторимого, этого индивида, живущего в "горизонте личности" (то есть стремящегося воплотить себя в произведении)...
б) Обращенностью к другому "Я" как мне насущному "Ты", бесконечно отдельному от меня (иному бытию, иной тотальности) и одновременно интериоризированному в моем сознании, в моем мышлении. Таково действие и бытие, осуществляемое как общение (и остранение меня для меня самого) в форме произведения. Это действенно и для "автора" и для "читателя" произведения.
в) Как конкретизация предыдущего: произведение есть кристаллизованная форма такого общения - отстранения, - остранения - углубления в свой (отстраненный) мир. В этом определении существенно, что произведение обладает собственной пло(т)ской предметностью, разделяющей и - соединяющей автора и читателя. Эта "пло(т)скость" полотна, речи, камня... дает возможность рефлектировать, отражать общение в недра моего сознания и одновременно углублять его (отстраненно от моей субъективности) в сознание "читателя". Общение "Я" и "Ты" рефлектируется здесь как общение "Я" и alter ego. Общение с моим alter ego рефлектируется как общение с бесконечно далеким и внутренне насущным "Ты"...
г) В произведении (...культуры) мир (и мое "Я") впервые производится (из-обретается) из меня, из "пло(т)скости" холста, из речи философского диалога, из звуковых повторов и т.д. Произведение - это "мир впервые", переживаемый и понимаемый в своем "впервые" на грани своего бытия, в его начале (по-своему - в искусстве, в религии, в философии, в теории, в нравственности). Бытие - в статуте произведения, понимаемое как произведение, всегда выносится "имагинативным мышлением" (ср. Голосовкер) в точку не-бытия, кануна бытия. Еще раз вспомним - "Бог создал мир из ничего, но материал все время чувствуется". Причем это понимание "мира впервые" необходимо сохраняет в культуре, в идее произведения смысл иронического и предположительного "как если бы...". Это "как если бы..." означает, что в произведении мир понимается - одновременно - как впервые - здесь, в точке произведения, - возникающий и - как существующий в этой точке (в произведении) извечно, всегда, до и независимо от моих творческих усилий.
д) Произведение всегда (в идеале, в идее) абсолютно завершено, "закруглено", замкнуто на себя, эйдетично (особый актуально бесконечный мир...) и вместе с тем - открыто тому бесконечно-различному довершению, которое создает, доводит до круга, до шара (произведение в этом смысле "полушарие"...) только зритель, слушатель, и прежде всего - зритель и слушатель, полагаемый и предполагаемый самим произведением как второй полюс,
Пока достаточно - о произведении, как наиболее "наглядном" феномене культуры.
Впрочем, на этой наглядности стоит немного остановиться. Феномен "произведения", что здесь был только что описан, - "для наглядности..." более всего близок к феноменологии произведения художественного, эстетически значимого. Но это именно для того, чтобы образ произведения (культуры) был достаточно зрим, целостно воспринимаем. В действительности здесь речь идет о каждом произведении культуры - в ее художественной, философской, нравственной (поступок, заново порождающий нравственность)170, теоретической направленности...
Да и сам образ произведения, что здесь должен возникнуть в уме читателей, есть все же некое единство (и борение) образа произведения художественного и - образа произведения философского. Если в произведении художественном перевешивает наглядность кристаллической формы произведения, мной из-обретенного и от меня отстраненного, то в произведении философском существенно, что здесь как бы отступает в тень "пло(т)скость" самого философского текста как произведения (сохраняя, по сути, свою значимость), а на передний план выступает понимание самого - извечного - ... бытия, мысленно смещенного в точку (момент) своего невозможного, пред-полагаемого начала, то есть бытия, понимаемого, как если бы оно было произведением, - и именно поэтому понимаемого в своем изначальном смысле... Так в этих двух полюсах и существует каждое произведение, существует (онто-логически ) культура. В полюсе эстетическом жизнь произведения (в веках, в динамике общения...) раскрывает всеобщность особенного, - вот этого феномена культуры. В полюсе философском, когда в общение вступают реальные и потенциальные авторы всеобщих философских систем (реальные, то есть философы и философы, скажем Декарт и Спиноза или Кант и Гегель; потенциальные, то есть философы и - читатели философских произведений), - в этом полюсе раскрывается особенность всеобщего.
Но не буду углубляться в собственно логическую ткань этого соотнесения.
Не входя в детали и пропуская "развертку" идей культуры, вернусь к исходному определению философской логики культуры как такой (всеобщей) формы разумения, что понимает и актуализирует всеобщее бытие, как если бы оно было - произведением культуры. Если проецировать в сферу философской логики только что сформулированное понятие произведения (культуры), то исходное определение будет означать - в своей логической идеализации - следующее: