Теперь наша работа выглядела следующим образом. Собравшись в ночном телецентре, эфирная бригада выделяла пару сотрудников, которые собирали банковские карточки всех присутствовавших, садились в редакционную машину и отправлялись в путешествие по столичным банкоматам в поисках денег. Соответственно, служебные обязанности этих сотрудников брали на себя их коллеги. Деньги в банкоматах «Мост-банка» были, но не во всех и не всегда, так что обналичивание зарплаты требовало настойчивости и терпения: сначала нужно было найти работающий банкомат, а потом отстоять очередь к нему.
Мы с женой и детьми не слишком страдали от снижения покупательной способности, потому что никаких глобальных покупок осуществлять и не собирались. Более того, как у людей, переживших фактический крах экономики страны в конце 1980-х – начале 1990-х, у нас уже существовал определенный иммунитет. Например, майонез для нашего свадебного стола (дело было в январе 1993 года) мне удалось купить за день до назначенной даты. Просто я вышел из метро и наткнулся на грузчика с тележкой, заставленной коробочками с майонезом. Так мы решили проблему салата. Что касается мяса, которого в магазинах тогда физически не было, то Юлькины тетя и бабушка через каких-то знакомых нашли служебный собачий питомник, закупили там килограммов тридцать костей, которыми кормили собак, и потом целую ночь скоблили эти кости, чтобы набрать необходимое количество мяса для приготовления горячего. Спрашивается, могли ли нас после всего этого напугать очереди к банкомату? Нет, конечно.
Зато работа в прямом эфире становилась все интереснее. В конце августа Ельцин предложил вернуть Черномырдина в кресло премьера. Дума, почувствовав себя оскорбленной, встала на дыбы. Каждый день мы сообщали о новых кандидатах, потом опровергали эти сообщения, а следом – уже сами опровержения. В прямом эфире новостей это смотрелось прекрасно! Но в других программах ситуация складывалась иначе. Телевизионная аналитика всячески противилась такому стремительному изменению событий. Тщательно извлеченный вывод вдруг оказывался совершенно абсурдным, потому что из Кремля приходили новости, радикально менявшие всю информационную картину. Виктор Шендерович так описывал работу над сценарием программы «Куклы» в те дни: «Окровавленные куски текста летели из-под моих рук. Время от времени в операционную звонил Добродеев с прямым репортажем о ситуации в Поднебесной. «Лужков, – говорил он. – Лужков, точно. Или Маслюков. В крайнем случае, Черномырдин». К вечеру среды были написаны все три варианта. В четверг утром Ельцин выдвинул Примакова».
Дважды Ельцин предлагал кандидатуру Черномырдина. Дважды Дума отказывалась ее поддерживать. У Кремля оставалось всего два варианта: срочно находить компромиссную фигуру или разгонять парламент и назначать новые выборы. Прибавьте к этому еще и усиливавшиеся с каждым днем слухи о возможной отставке самого президента, и вы поймете, что, хотя бы на некоторое время, интересы информационных войн ушли на второй план. Но они не исчезли, не растворились в плотном потоке новостей. Они, эти интересы, просто ждали своего часа. И он настал.
С назначением председателем правительства Евгения Максимовича Примакова кремлевская концепция снова изменилась. Теперь в кабинете министров работали не «молодые технократы», а вполне опытные «коммунисты и аграрии». Такова была партийная принадлежность многих новых министров. Худо-бедно ситуация стала постепенно меняться к лучшему. Первый шок прошел, заработали столь популярные в наши дни технологии импортозамещения, и российские СМИ, ведомые непримиримыми акционерами, вернулись к своему любимому занятию – информационной войне.
На этот раз поводом для активизации послужили решения Генеральной прокуратуры. Глава ведомства Юрий Скуратов объявил о начале расследования деятельности без малого восьмисот высокопоставленных чиновников, которых заподозрили в извлечении незаконной финансовой прибыли с использованием служебного положения. Логика была простой. Если рынок государственных краткосрочных облигаций оказался на самом деле финансовой пирамидой и в конце концов привел к дефолту, то есть к отказу государства от выплат по собственным финансовым обязательствам, следовательно, есть какие-то высокопоставленные лица, которые на рынке ГКО хорошо заработали. В числе подозреваемых оказались и бывший первый замминистра финансов Андрей Вавилов, и бывший министр иностранных дел Андрей Козырев, но главное – под подозрение попали Анатолий Чубайс и даже дочери президента Ельцина – Елена Окулова и Татьяна Дьяченко! И уже в октябре 1998 года Генпрокуратура возбудила уголовное дело – опля! – по подозрению в злоупотреблениях при заключении контрактов на реконструкцию Кремля! То есть – по «Делу Mabetex»! Удивительным представляется следующий факт. Генеральный прокурор Швейцарии Карла дель Понте сообщила все подробности своему российскому коллеге Юрию Скуратову практически сразу же после давших старт скандалу заявлений Филиппа Туровера, однако Генпрокуратура России почему-то ждала больше полугода, прежде чем отреагировать…