Несколько лет назад Минжилкоммунхоз республики бойко взялся за эту проблему. Воздвигли головное сооружение, проложили водовод полуметрового диаметра, по которому вскоре потекла водичка изумительной чистоты. Однако тут же выяснилось, что мощность местного водопроводного первенца, стоившего три миллиона рублей, ничтожно мала. Пустячка недоучел Минжилкоммунхоз, запамятовал, что начавшей стремительно развиваться Колхиде воды требуется в три раза больше, чем может дать первенец.
За это на коммунальников сильно рассердился Минводхоз Грузии. Так сильно, что, не утруждая себя подсчетами, взял да и отвалил еще три миллиона, чтобы рядом с прежним водоводом проложить свою нитку диаметром поболее.
Но Минводхоз, в свою очередь, тоже упустил из виду один пустячок: данный источник физически не может дать столько воды, сколько Минводхозу хотелось бы. Тут хоть метрового диаметра трубы клади, толку не будет. Его и не вышло.
Теперь настала пора гневаться Главному управлению капитального строительства при Совмине Грузинской ССР. У него сгоряча тоже отыскались три миллиона для строительства нового комплекса водоснабжения. Начали строить, проложили четырнадцать километров водовода. А до сих пор не утвержден проект головного сооружения, не выделены капитальные вложения, не отчуждена земля для строительства, нет оборудования. Некоторые объекты вообще неизвестно, кто будет строить. Руководящие товарищи толкут воду в ступе, а люди ждут не дождутся, когда же наконец вода польется из кранов. Сейчас же в Колхиде чаще всего слышится печальное: кап, кап, кап…
Но даже и этими каплями живительной влаги население балуется не всегда. В Гальском районе вода из кранов капает по строгому графику: двенадцать часов хилой капелью пользуются граждане, двенадцать — сельские труженики. И тут уж не зевай, подставляй все имеющиеся емкости вплоть до аптечных пузырьков.
Если знойным летним днем вам случится быть в этих местах, не пытайтесь попросить стакан воды, не ставьте хозяев в неловкое положение.
— Воды? — недоуменно спросят вас. — Какой воды?
— Ну, такой… — промямлите вы пересохшими губами, — знаете ли, мокрой. Такой, знаете ли, которую пьют…
— Которую пьют!.. — загадочно усмехнется ваш собеседник. — Пьют, дорогой, разную. У нас тут бывает вода жилищно-коммунальная, а бывает водно-мелиоративная. Чаще, правда, не бывает ни той, ни другой.
— ?.. — изумитесь вы.
Тем временем радушный хозяин вынесет вам стакан прохладного вина, если вы не против такой замены, и, пока вы утоляете жажду, пояснит, что головное сооружение и магистральные водоводы строились в разное время и разными министерствами. А потому образовались и разные обслуживающие организации, в которых трудится более сотни человек…
— Но послушайте, — наверное, захочется воскликнуть вам, — это же точная иллюстрация к старой кавказской пословице «Где много пастухов, там овцы дохнут»!
— Дохнуть-то пока не дохнут, — тяжко вздохнет ваш собеседник. — Но из-за нехватки воды скот серьезно болеет. Особенно летом. Поди-ка напои всех! Ведь у нас только в одном Гальском районе около полсотни животноводческих комплексов и ферм. Единый хозяин питьевой воды нам необходим так же, как глоток этой самой воды в жаркий день!
И пойдете вы дальше своей дорогой, несказанно дивясь тому, как эта простая и спасительная мысль до сих пор еще не овладела руководящими товарищами, которые упрямо продолжают заниматься дорогостоящей водопроводной кустарщиной.
НЕРАСКРЫТАЯ ТАЙНА
Письмо властно влекло в дорогу. Еще бы! Ученики средней школы № 5 станицы Вязанской взывали о помощи. Потому как в школе творятся фантастические безобразия.
Деньги, заработанные школьниками в колхозе, захапывает директор и с «любимыми учителями» пропивает, не выходя из школы.
Многие учителя носят перстни с огромными камнями. И неспроста. Ими они стукают по неугодным ученическим головам.
А вне школы? Вот случай. «Еще не стемнело совсем, слышим: пьяные голоса кричат, матерятся, смеются. Мы увидели учительниц. Они были так пьяны, что одна ползала на четвереньках…»
«Вас. Вас. Фалов нас не оскорблял, но директор его выгнал. Или Копенко В. Т. выгнали из завучей, а заменили кем?»
И так далее… Правда, ученики не подписались.
Я заспешил в Вязанскую — для горестного ощупывания шишек, набитых коварными перстнями. И, может быть, чтобы засечь директора в непотребном виде, обнаружить ползающих на четвереньках перепившихся педагогов. А затем, конечно, пустить в кого надо очередь сатирических стрел.
По приезде в Вязанскую удалось кое-что узнать, и я спросил родителей учеников Мазухи и Дзюбы:
— Ваших сыновей били в школе?
— Не было такого, — ответили родители.
— Но ведь дыма-то без огня не бывает?
— Верно! Приходил учитель Фалов и предлагал написать жалобу в крайоно, будто бы директор школы избивает детей.
Тут оказалось: за неделю до моего приезда директор школы Г. И. Торкин превратился в рядового учителя по собственному горячему желанию. Положение запутывалось…
Ищу В. Фалова. Он-то, наверное, откроет мне глаза?
— Фалов далековато отсюда, — слышу, — за двести километров. Он уже с год в другом районе. Что за человек, право! Специалист весьма посредственный, зато кляузник первостатейный. Сменил уже дюжину школ, то прогоняли, то сам уходил. И в Вязанской на каждого коллегу завел досье. Все брал на заметку — кто у кого на дне рождения веселился, кто, что, где, когда сказал и зачем…
Засомневался я как-то: неужто такого человека пламенно и верно любят ученики?.. Человека, пять лет писавшего жалобы во все концы. Жалобы, где почему-то ничего не подтверждалось…
— Мы просили убрать от нас клеветника, — резюмировали учителя.
Но в письме упоминался еще один обиженный — бывший зам. директора В. Копенко.
Он, как выяснилось, человек прежде всего принципиальный. Действовал по твердому принципу: в устной речи — одно, в письмен: ной — совсем другое.
На собрании, к примеру, распинался о директоре К. Торкине: «У него есть недостатки, но работать с ним интересно, он энергичен, прекрасный учитель, очень уважаемый человек среди учащихся и среди населения». А в заявлении в центральную газету писал: директор-де не способен руководить, присваивает заработанные детьми деньги, пьянствует. То же самое, что писал и В. Фалов уже из другого района. И точь-в-точь, что сообщалось в анонимном письме учащихся в «Крокодил»!..
Впрочем, о том, что именно В. Копенко писал в центральную газету, узналось неожиданно. Я спросил его:
— Скажите, пожалуйста, почему почерк анонимщика так похож на ваш собственный?
— Да, это я писал в газету, — ответил В. Копенко. — Но не подписался, о чем сожалею, как о малодушии…
В. Копенко обидчиво закусил губу, когда его — и вполне справедливо — попросили из заместителей директора школы. Правда, сделал это роно довольно неуклюже. В одном пункте приказа объявил благодарность директору Г. Торкину, а в другом — снял В. Копенко. Бывший зам. тут же ухватился за курьезную форму приказа. Используя опыт и советы собутыльника — В. Фалова.
И пошли в школе великие разброд и шатания. Большинство учителей готовы были почти что в огонь и воду за Г. Торкина, а малая часть глядела в рот В. Копенко. Сыпались «сигналы», директор отбивался, организуя контрписьма. Кипела насыщенная борьбой жизнь. Вехами служили различные комиссии, навещавшие школу.
Вместо того чтобы один раз до конца разоораться во всем и прекратить губительные для этого учреждения распри, велись бесконечные разговоры. Клеветники же по-прежнему учат ребят.