Мы с ребенком пришли в ванную комнату. Супруги справились с водой, после чего жена вундеркинда возмущенно отобрала у меня ребенка. Тот вздохнул и воздел глаза к потолку.
Мы пришли в кухню, где мой Прометей приготовил два бутерброда с вареньем. Один он протянул мне.
— Так чего нужно? — спросил он.—Ты извини, что такая обстановка.
Обстановка действительно оставляла желать лучшего. Кругом были кричащие диссонансы. На столе лежали два тома Бурбаки, на которых стояла сковорода с присохшими к ней остатками вермишели. Вермишель была коричневой, как ржавая проволока. Под столом находилась туристская брезентовая байдарка. Все выступающие части интерьера были густо увешаны пеленками.
Мы немного посетовали на трудности жизни, а потом перешли к делу. Как только Игорь Петрович услышал о телевидении, тон разговора переменился.
— Вам не надоело меня теребить? — спросил он почти с ненавистью.— Ведь есть же другие! Вот Витька Попов у меня в отделе. У него такие идеи, что мне и не снились!
— Он доктор? — спросил я.
— Никакой не доктор! Башка светлая, вот и все. Кандидатскую заканчивает.
— Нужен доктор,— непреклонно сказал я.— Наш Прометей, да еще со светлой башкой не может заканчивать какую-то там кандидатскую.
— Ах, Прометей?! — закричал вундеркинд.— Колоссально! Только Прометеем я еще не был. Так вот куда вы меня хотите определить!
Он вскочил с табуретки и от полноты чувств наподдал ногой какой-то подвернувшийся предмет, который оказался детским полиэтиленовым горшком. Горшок издал глухой звук и улетел в прихожую.
— Я вам не позволю делать из меня плакат,— выговорил доктор.
— Какой плакат? — удивился я.
— Да все равно какой. Защищайте докторские диссертации! Храните знания в голове! Будьте Прометеями! Что там еще?
— Отдавайте себя людям,— подсказал я.
— Вот-вот! Сгорайте на работе!.. Не могу я. Надоело.
Я кое-как успокоил доктора. Хорошо, что он сразу меня не выгнал. Игорь Петрович вздохнул и вынул из холодильника начатую бутылку коньяка. Мы выпили, после чего доктор начал мне жаловаться на свою тяжелую жизнь. Вкратце его жалобы сводились к следующему.
Игорь Петрович был из ученых, попавших, как говорится, в струю. Он попал в струю на первом курсе университета, и сначала это ему нравилось. Он написал какую-то работу, доложил ее в студенческом научном обществе, и работу опубликовали. Через несколько месяцев зарубежные коллеги перевели эту работу и подняли вокруг нее шум. Оказывается, идею Игоря Петровича можно было применить при расчете турбинных лопаток.
О нем написали в газете. Дали какую-то премию. Показали по телевидению. Его принял академик и имел с ним получасовую беседу. Академик умер через месяц, и само собой получилось, что Игорь Петрович как бы принял эстафету. Во всяком случае, так написали мои братья журналисты.
С тех пор каждый его шаг сопровождался успехом. Игорь Петрович иногда умышленно делал шаг в сторону, топтался на месте или отступал назад. Результат был один — его хвалили, о нем писали, его посылали за границу.
Вскоре он понял, что просто попал в центр струи, где наиболее сильное течение. Это течение без всяких помех приволокло его к докторской диссертации и продолжало нести прямо в академики. По пути Игорь Петрович стал типажем. Или, по-другому, олицетворением. Он олицетворял собой передовой отряд молодой науки.
— А вы пробовали на все плюнуть и заняться чем то другим? — спросил я.
— Пробовал,— сказал вундеркинд, махнув рукой.— Я ушел из института три года назад и несколько месяцев занимался орнитологией.
— А что это такое?
— Наука о птицах,— сказал Игорь Петрович.— Но ваши коллеги тут же написали, что у меня многогранный талант.
— Может быть, вы и вправду очень талантливы? — спросил я.
Игорь Петрович совсем загрустил.
— Нет... нет,— покачал он головой.— В том-то и дело, что я зауряден. Способности у меня есть, я не скрою. Но талант?.. С талантом они бы измучились. Талант неуправляем.
— Кто они?
— Ну, вы, например, журналисты. Или дирекция нашего института. Вам ведь нужен правильный человек, идущий по кратчайшему расстоянию между точками. Без страха и сомнений, так сказать.
— Но ведь у вас есть сомнения! — воскликнул я. — Вы мне уже высказали целую кучу сомнений!
— Сомнения относительно того, что нет сомнений? — снова покачал головой Прометей.
— Знаете что? — сказал я.— Расскажите об этом в передаче. Будет интересно. И необычно.
Игоря Петровича эта мысль заинтересовала.