— Житья нету от аппаратчиков,— сказал Фомич.— Я денег не беру. Только бы отвязались! Говорят, хоть польза от науки какая-то. А ты откуда будешь?
Я объяснил. Фомич был удивлен не на шутку. Особенно тем, что наша подкова отказалась давать ток. Он ввел меня в избу. Там было похоже на нашу лабораторию. Очень много проводов и железа. На столе стояла керосиновая лампа. На ее стеклянном колпаке висела одной дужкой внутрь подкова. От подковы шли провода к приемнику. Фомич зажег лампу и включил приемник. Приемник заговорил.
— Прямое преобразование. Переносный электропитатель,— пояснил Смирный.
Тут в окошко постучалась девушка-почтальон. Она привезла Фомичу телеграмму от меня. Знал бы я, захватил ее с собой, чтобы телеграф не мучился. Фомич внимательно изучил телеграмму.
— Командируется представитель,— значительно сказал он.— Тоже по Брумму.
— Да это я и есть,— сказал я.— Откуда вы про Брумма знаете?
— История, уходящая в прошлое,— литературно начал Фомич.— Я раньше дома ломал. Разбирал по бревнышку, по кирпичику. Под новую постройку. И однажды нашел трактат на чердаке. Ничего не понял, но интересно! Интересно ведь!
— Интересно,— согласился я.— Редкий довольно-таки бред.
— Ну бред не бред, а зерно истины там присутствует,— обиделся за Брумма Фомич. Он хотел сказать, что доковырялся до этого зерна.
— А дьявол? — спросил я.
— Не дьявол, а черт,— поправил Фомич.— Горшком назови, только в печку не ставь. Знаешь? Электрон, черт — разницы нету. Главное, чтоб работало!
— Ну, это мы проверим,— сказал я.
— Утро вечера мудренее,— сказал Фомич.
Мы стали готовиться ко сну. Пришла откуда-то жена Фомича. Очень жизнерадостная женщина. Фомича она называла Васютой, а к физике относилась с любовью, как к домашней кошке. Меня покормили от души. Перед сном Фомич понаблюдал немного в телескоп, делая какие-то записи. По-моему, он опоздал родиться. Ему очень подошел бы Ренессанс. Прошу не путать с Россинантом. Хотя Россинант этому рыцарю науки тоже сгодился бы. Мне очень хотелось спросить, не пишет ли Фомич стихи. Или не ваяет ли? Но я не спросил.
Ночью мне приснился Ганс Фридрих Брумм. Он пришел к нам на кафедру в ватнике, надетом поверх черной мантии. В руках он держал телеграмму-молнию. Я показывал ему подкову, и Брумм страшно хохотал. «Интевесно! Интевесно ведь!» —кричал он.
Потом Брумм перешел на латынь и долго что-то говорил. Из этого я понял только крылатую фразу: «Квод лицет йови, нон лицет бови». Это означает: «Что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку». Я когда-то увлекался крылатыми фразами. Вот только неизвестно, кого Брумм подразумевал под быком.
6. ЭКСПЕРИМЕНТИРУЕМ ВМЕСТЕ
Когда я проснулся, Фомича не было. Он пришел через полчаса с ведром, в которое был вмонтирован кинескоп. 43 сантиметра по диагонали. Видимо, Фомич только что проводил утреннее облучение коров.
Судя по всему, проснулся он очень давно. Это я определил по пирометру. Пирометр был разобран на части до последнего винтика. Его детали аккуратно лежали на чистой тряпочке. У Фомича был детский метод познания окружающего мира. Я тоже в детстве разбирал игрушки, чтобы посмотреть, что внутри.
— Пирометр нам понадобится? — спросил Фомич, указывая на детали.
«Ишь ты, знает название»,— подумал я.
— Да,— сказал я.— Понадобится.
— Сейчас соберу,— сказал Фомич.
И он действительно за какие-нибудь четверть часа собрал пирометр. Не осталось ни одной детали. На ходу он что-то там модернизировал, в результате, по его словам, пирометр можно было теперь использовать как микроскоп.
— Еще есть чего? — спросил он с надеждой.
— Нет,— сказал я.— В следующий раз привезу больше.
— Эх, мне бы камеру Вильсона! — мечтательно сказал Фомич.— Я бы тогда...
Как выяснилось из разговора, Фомич склочником не был. Его письма в научные центры объяснялись просто. Земляки не очень-то уважали Фомича за его труды. Не считая, разумеется, аппаратов. Можно сказать, они не верили в его результаты. Тогда он решил получить авторское свидетельство, чтобы таким образом укрепить свой престиж и заодно, чтобы не мешали ему работать.
— Ремонтивуй, говорят, твактова! — жаловался Фомич. (Я с трудом сообразил, что он говорит о ремонте тракторов.) — Да мне эти твактова неинтересно чинить. У меня плазма на очереди.
Мы позавтракали и приступили к опытам. Интересно, что не пили ничего, кроме чая. Ни вчера, ни сегодня. Потом оказалось, что Фомич вообще непьющий. У меня даже мелькнула мысль — ввести обязательные занятия физикой в качестве меры против пьянства.