— Вас просит приехать посол, — сказала она Жичину. — Спешно.
— Теперь и ехать можно, и рассказать все можно! Дорогой капитан Егерев, к вечеру все двадцать человек должны быть здесь. Завтра с утра — за работу.
— Слушаюсь, товарищ капитан-лейтенант.
В кабинет посла Жичин вошел с большим пакетом.
— Что это у вас за подарок?
— Подарок и есть, Александр Ефремович. Американский паек.
— Решили подразнить?
— Получили тридцать пайков, талоны на бензин получили. На целую неделю. Можно пир устраивать: ветчина, сыр, рыбные консервы, пиво и даже соленые орешки к пиву. Чего только нет.
— Как же это так? — Посол от недоумения встал. — Вчера решительно отказали, а сегодня… Что ж у них — семь пятниц на неделе?
— Один решительно отказал, другой твердо обещал. — Жичину пришлось поведать послу всю историю с генералом Венэблсом. Рассказывая, Жичин довольно точно копировал манеру речи британского коллеги, и посол временами улыбался. Дослушав же историю до конца, до возвращения из Версаля специально снаряженной экспедиции, смерил Жичина веселым взглядом и рассмеялся.
— С нравственной стороны эту историю похвальной не назовешь, но облик британских генералов, надо полагать, не наша забота. Пусть голова болит у мистера Черчилля. Как вы думаете?
— Я собираюсь благодарить генерала Венэблса, — ответил Жичин.
— Это, конечно, само собой.
Послу доложили о прибытии делегации армянской общины, и Жичин подумал первым делом о лейтенанте Айдоняне.
— Я догадываюсь, о чем может пойти речь, и пригласил вас на эту беседу специально. — Посол взглянул на часы. У Жичина мелькнула мысль, что между рассказом лейтенанта Айдоняна и предстоящей беседой существует связь, он заикнулся об этом, но посол остановил его: — Они уже две минуты ждут, больше нельзя, ориентируйтесь по разговору. Пошли.
Посол принял делегацию в гостиной. Трое армян, все стройные, поджарые, в костюмах с иголочки, вошли, будто в храм, с медлительной торжественностью. Старший из них, седоволосый крепыш лет шестидесяти, учтиво поклонился, представился и поздравил посла с великими победами Красной Армии. Коротко, в нескольких словах изложил суть дела. Армянская община собрала солидную сумму денег для помощи своим братьям — армянским военнопленным. Эти деньги в любой час могут быть переведены советскому посольству. Община хотела бы получить заверения, что деньги будут израсходованы на продукты, на приличное обмундирование и оружие, В этом обмундировании и с этим оружием армянский батальон мог бы вернуться на родину.
— Батальон? — удивился посол. — Во Франции есть армянский батальон?
— Так в общине называют это подразделение пленных, — ответил армянский голова.
— Как оно возникло? Разве в Красной Армии были армянские соединения? — Посол повернулся к Жичину.
— Не думаю, Александр Ефремович. Полагаю, что это подразделение сформировано кем-то здесь, во Франции.
— С какой целью?
Жичин пожал плечами, а седовласый армянин выслушивал тем временем своих молодых спутников. Выслушал, нахмурился:
— Мои друзья тоже говорят, что батальон сформирован здесь, под Парижем. Придумали это сами пленные, их сейчас более двухсот. А цель, видимо, самая простая: пережить трудности и вернуться домой.
— Если я правильно понимаю, вы хотите, чтоб деньги были израсходованы лишь на военнопленных армянской национальности? — спросил посол.
— Я тоже так понимаю, — ответил седовласый.
— И ни одного франка на русских, на грузин, на украинцев?
— Выходит, так.
Странное впечатление оставил у Жичина армянский предводитель. Дотошность, с какой посол вел беседу, забавляла седовласого, вроде бы даже одобрялась им, хотя он не мог не видеть, что с каждым новым вопросом план общины подтачивался и на глазах тощал. Посол тоже посматривал на него с любопытством: всему вроде бы голова, а на поверку…
— Мы ни одной нации не отдаем предпочтения, — мягко сказал посол. — В этом и принцип наш, и, полагаем, наша сила.
Седовласый армянин не обрадовался ответу, но и не огорчился. Помигивая подслеповатыми глазами, он одинаково спокойно встречал недоуменные взгляды и своих молодых спутников, и посла, думая, казалось, не о существе дела, из-за которого оторвался от забот и приехал сюда, а о том, кто же все-таки его, стреляного воробья, обвел вокруг пальца.
Жичин прервал молчание, рассказав об утренней встрече с лейтенантом Айдоняном. Ни слова не утаивая, повторил ответ лейтенанта своим землякам-армянам: вместе воевали, вместе идти до конца.