— Надо торопиться, — повторила девушка. — Могут уйти последние корабли. Я знаю.
Девин наклонился, поцеловал Ютту, встал. Последний взгляд, чтоб навеки запечатлеть в памяти прекрасное юное лицо, низкий поклон матери, стоявшей в слезах возле кушетки, и вновь шаги по лестнице.
— Я провожу вас, — сказала девушка. — Я знаю близкую дорогу.
Девин и Медведев едва за ней поспевали.
— Этот путь самый близкий и самый безопасный, — продолжала девушка. — Об опасности теперь тоже надо думать всерьез. Ютту убили не немцы. Пятая колонна. Мы с ней вместе изучали русский язык, вместе в комсомол вступили. Вот нам и мстят. Грозили не раз и ей и мне. Надо было в милицию сообщить, а мы, глупые, только посмеивались. Вот и досмеялись. Я-то извлеку урок, а она уже не извлечет. Она каждый вечер в порт ходила, надеялась вас встретить. Я тоже с ней ходила, когда была свободна. И письма ваши читала. Война всему виной, немцы проклятые. Вы когда думаете вернуться в Таллин?
— Не так, может быть, скоро, как хотелось бы, — ответил старшина Медведев, — но вернемся. И фашисты ответят нам за все.
— Здесь надо чуть-чуть подождать, — перебила его девушка. — Вы зайдите в подъезд, а я пройду немного вперед, посмотрю. Наблюдайте за мной. Когда махну рукой, быстрее ко мне.
— У нас командира не хватает, — сказал старшина. — Может быть, пойдете?
— Пошутим немножко позднее. — Она легонько подтолкнула их к подъезду и заспешила вперед. Минуты через три по ее сигналу вперед устремились и они. Девин почувствовал резкий запах дыма и гари.
— Здесь живут нехорошие люди, — сказала она, — вот я и решила сперва посмотреть. Опять что-то подожгли… Командиром к вам я пошла бы, только ведь и здесь надо кому-то воевать. Сидеть сложа руки мы не собираемся.
Собранная, ладная, умеющая схватывать и оценивать на лету, она с первых же минут производила впечатление человека, у которого слова с делом не расходятся. Сидеть сложа руки она, конечно, не будет, не сможет. Какие же испытания в этой большой и беспощадной войне лягут на ее юные плечи?
— Как вас зовут? — спросил старшина.
— Линда, — ответила она тихо.
На повороте темной громадой мелькнуло море. Линда ускорила шаг, и оно исчезло, чтоб через минуту-другую открыться вновь, теперь уже надолго. Чем ближе они к нему подходили, тем явственнее слышалось его тяжелое дыхание.
— Кажется, успели, — сказала Линда, прибавив и без того быстрый шаг. Рослым морякам, привыкшим к ходьбе в ногу, непросто было приспособиться к ее мелкому шагу, старшина Медведев то и дело чертыхался, Линда же шла к цели, не обращая на него ни малейшего внимания. — Видите два темных силуэта?
Они увидели у стенки два небольших корабля и, пожалуй, только теперь смогли оценить по достоинству ее спешку.
— Мы теперь доберемся, спасибо, — сказал старшина. — Идите домой. Ночь. Мало ли что…
— Нет уж, пока не посажу, — не уйду.
Старшина открыл рот, чтоб возразить, но Линда опередила его.
— Командир сейчас я, а не вы. Идемте, а то скомандую: бегом, марш… Это я умею, слышала.
На катере их ждали. Командир батальона дважды о них спрашивал, и мичман Лобода стоял на берегу собственной персоной, вглядываясь в таинственную городскую темноту.
— Наконец-то, дьяволы! — выругался он, когда они подошли. — Где вас носит. Девин же лучше всех знает город… Мы здесь что только ни передумали…
— Скажи спасибо нашему командору. — Старшина кивнул на Линду. — Она провела нас рысью и самым коротким путем.
— Спасибо, девушка, — сказал мичман, и в темноте было непонятно, всерьез это сказано или в насмешку.
— Ее зовут Линда.
— Спасибо, Линда. Мы перебрали десятки вариантов, хотели идти на поиски, а вот мысль о девушках никому не пришла в голову.
— Ну и зря, — перебил его старшина. — О таких девушках мечтать надо… Бегите, Линда… Еще раз вам большое спасибо.
— Вам тоже, — сказала она тихо. — За добрые слова и за добрые чувства.
Неожиданно к ней подошел Девин, опустился на колени, поцеловал руки.
— Мы вас разыщем, Линда, — сказал ей вдогонку старшина Медведев.
Девушка оглянулась, помахала рукой и исчезла в темноте.
— Ну-у, сердцееды, держитесь…
— Не надо, мичман, — остановил его Медведев. — Сейчас ничего не надо. Пожалуйста.
Мичман оглядел их, почесал затылок.
— Тогда шагайте в кубрик. Там вам оставлены два местечка впритык. Спешите, а то и сесть негде будет.
Двух местечек они не нашли, едва осталось одно, и ему они обрадовались двойной радостью. Тотчас же оба повалились ничком, это заставило потесниться тех, кто пришел сюда раньше.