Выбрать главу

С Мелиссой почти не виделся и не общался. Его рана в сердце заживала, но на месте затянувшегося шрама уже ничего не могло ожить. Это были просто мертвые ткани. Привычка следить за ней осталась, он напрягал слух, если речь заходила о Мелиссе, мог безошибочно узнать ее в толпе. Правда рядом всегда была ненавистная Лена, и Арес брезгливо морщился, наблюдая за ней. Хрупкая утонченная Мелисса просто терялась на фоне этой грубоватой простушки.

Так Арес понял, что чтобы завладеть чьим-то сердцем и вниманием недостаточно просто любить. Здесь нужно что-то большее, другие стимулы. Взаимоотношения не могут быть построены на одной любви. Что еще надо? Что же еще?

Его детский ум не мог ответить на эти вопросы.

Часть вторая. Юность

1. Почти взрослые

Говорят, чужие дети растут быстро. Но и свои, не успеешь оглянуться, уже взрослые. Годы один за другим уходят так быстро. Один, два, три, четыре… Стены приюта взрастили стольких детей. Тетя Мери всегда с грустью наблюдала за взрослением ее воспитанников. Для нее они вырастали слишком быстро. Вот вчера она вела маленькую Мелиссу по коридору в кабинет директрисы, а сегодня она почти взрослая девушка уже выше самой тети Мери. Сегодня они собирали чемоданы и отправляли детей в детский лагерь, а завтра глядишь уедет ее маленькая пчелка во взрослый мир, строить свою взрослую жизнь. Набивать свои шишки, учить потом детей…

Тетя Мери смахнула слезинку, а чуткая Мелисса уже была тут как тут. Обняла, чмокнула в щеку:

— Ну что ты, тетя Мери, это ведь всего на три месяца.

Мери только головой покачала.

— Хочешь, я не поеду? Останусь с тобой. Закатим уборку на весь приют.

— Что ты, дитятко, что ты. Директор еле выбила эту поездку, столько сил потратила. Вам обязательно надо бывать на природе, веселиться. Убираться ты еще успеешь. Давай собираться.

Мелисса совсем не изменилась с годами. Конечно, внешне она повзрослела, повеселела. Но эта ее тяга все взвалить на себя осталась. Мелисса всегда хваталась за любую работу, словно не могла выносить безделья. Ее не надо было уговаривать делать самую грязную работу, она всегда была готова. Прямо Золушка какая-то, думала Мередит. Конечно, старая женщина считала, что это из-за того, что с девочкой случилось в детстве. Она словно убегала от собственных мыслей, воспоминаний. Будто останься она наедине с собой и все это выползет на поверхность, как мерзкий кракен, ухватит щупальцами ее несформировавшуюся душу и утащит на дно морское. Оставит только тень, молчунью, какой она попала в стены приюта. Так уж лучше пусть работает. И в лагере она, наверняка, не останется без дела. Работа ее сама найдет.

Почти все дети ехали в загородный лагерь на берег озера. Правда, Арес Коулд, которому оставалось провести последний год в стенах приюта, уехал еще месяц назад на соревнования. Последние три года он увлекся необычным боевым искусством эскрима и давал удивительные результаты. Тренер не мог нарадоваться на столь упорного мальчика. Он умел преодолевать себя как никто другой, и за три года он достиг того, чему тренер не мог научить многих и за пять. Поэтому тренер две недели ходил к директрисе и упрашивал отпустить Ареса с ним на соревнования в другой город. Там были не просто единичные соревнования, поездка рассчитана была на три месяца. В это время дети  располагались в специальном тренировочном лагере и осваивали новое, а потом по итогам определяли победителей. Арес с восторгом ожидал поездки и упрашивал директрису наравне с тренером. В конце концов, она сдалась, понимая, что откажи она ему сейчас, то Арес устроит им в приюте сладкую жизнь. Этот мальчик был странным и необузданным. Только в спорте он принимал дисциплину и готов был выполнять требования старших. Все остальное время он делал только то, что хотел. Нет, он не вел себя слишком уж вызывающе, но миссис Джонас всегда знала, что Арес делает только то, что хочет сам. Она понимала, что с ним лучше не конфликтовать, ведь это ни к чему хорошему не приведет. Аресу скоро минет семнадцать и останется он в стенах приюта всего на один год, поэтому все, что могли, они ему уже дали. Он взрослый и самостоятельный и теперь указывать они не могли ему. В свои годы он был высоким, около метра восьмидесяти, сильным и крепким. Мышцы под его одеждой так и гуляли. Но не это пугало окружающих, а его холодные серые глаза. В них словно всегда жил этот холод, они не теплели никогда. Даже если Арес смеялся, миссис Джонас не видела, что глаза его смеются вместе с ним или хотя бы улыбаются. Она вспомнила, то время, когда он дружил с Мелиссой, рисовал на песке и вот тогда глаза его были не холодно-серыми, а почти голубыми. Но что могло быть общего у этих мальчика и девочки? Она знала, что никто Ареса не любит. Его боялись и уважали, никто не перечил ему, но любить? Этого сына снежной королевы? Миссис Джонас всегда огорченно качала головой, когда думала об этом мальчике. Она не могла дождаться, когда же он, наконец, покинет ее приют. Жить с ним было словно всегда рядом с опасностью, будто он вот-вот что-то выкинет, словно лед в его сердце вот-вот вырвется на поверхность и заморозит всё вокруг. Она содрогалась и старалась не думать об Аресе.