— Привет, Крит. Спасибо целителям. Это Марши, моя помощница, она едет с нами.
Мы расположились в вагоне поезда, в отдельном купе, которое занимало половину вагона. Две спальни и гостиная, совмещённая с кухонной зоной, санузел. Удобно. Я никогда на поездах не ездила. С таким комфортом можно путешествовать долго.
— Я могу расположиться в гостиной. Девушки, занимайте спальни.
— А сколько нам ехать, Крит?
— Трое суток.
— Ого! А как меня везли так долго без сознания?
— Марк поддерживал в тебе жизнь с помощью энергии. Через пальцы — я вытаращила глаза.
— Это как?
— Ты не знала, не чувствовала никогда покалывания в пальцах? — а я вспомнила, наша первая ночь с Марком.
— Один раз. А что это за явление?
— Я точно не знаю, я не такой особенный как Марк. У нас с Розой такого нет.
— Рассказывай давай, как у вас? — мужчина улыбнулся. Когда он улыбался, шрам на его щеке слегка искривлялся и становился похожим на молнию.
— У нас все отлично. Роза очень хотела, чтобы ты поправилась и присутствовала на свадьбе. Но не понятно было, на сколько все растянется, так что поженились мы сразу, как только узнали, что ты пришла в себя. Дольше ждать, извини, не могли, опасались, что живот будет виден.
— Главное, что у вас все хорошо. А как Марк? Почему не он забирает меня?
— Знаешь, его твоя болезнь очень подкосила, он замкнулся в себе. Мы почти не видимся. У меня жена. А он все свободное время с ребёнком. В доме дяди. Ты спрашиваешь про всех, но не про сына, почему? — и что ответить? И странно, почему в доме дяди?
— Не знаю, я ведь можно сказать, почти не видела его, не в полной мере пока ощущаю себя матерью — оправдалась я.
Дорога давалась легко в таких комфортных условиях, пейзажи менялись за окном. Но очень хотелось домой.
На третий день поздно вечером мы прибыли. Марк не встречал нас и на станции. Ощущения были странными. Предчувствия не радужными.
Крит проводил нас до нашего дома в резиденции. И убежал к молодой супруге.
Дом встретил тишиной. Вышел Бернард.
— Госпожа, вы вернулись, добро пожаловать.
— Добрый вечер, а где господин? Время ужина.
— Господин последнее время не ужинает дома. И приходит не всегда. Если вы пожелаете, мы накроем, все готово.
— Да, подавайте.
Я ужинала в одиночестве. Кусок в горло не лез. Марк где-то пропадает. Почему они живут не дома, а у дяди? Что происходит вообще?
После, Марши приготовила мне ванну. Вода немного расслабила меня.
Я слышала, как приехал Марк. Но ко мне он не зашёл, хоть, скорее всего, и видел, что свет в комнатах горит. Видимо, он не ждал моего возвращения… Как мы дальше будем жить?
Утром, спустившись к завтраку, я обнаружила его за столом. Он уже заканчивал трапезу.
— Доброе утро, Марк — он глянул на меня из под бровей, по виду как будто постарел.
— Не нужно делать вид, что все хорошо, Амелика. Если бы был возможен развод, я бы тебе его дал. Однако, в существующих обстоятельствах нам придётся как-то терпеть друг друга. Я предлагаю минимизировать контакт.
Он огорошил меня. Я никогда не была хорошей женой, но что стало триггером для такого изменения в его отношении? От люблю до терпеть. То, что так отнеслась к ребёнку? Его кровиночке. Или то, что сказала «ненавижу»? Он встал из-за стола и быстро ретировался.
Через месяц, за который мы пересекались два раза, и даже не здоровались, Марк стал главой правления.
Глава 6
Марк.
Как такое может быть? Перед тем как потерять сознание Лика сказала мне, что никогда не простит и ненавидит.
За 9 месяцев нашей совместной жизни, я никогда не чувствовал эмоций ненависти.
Но в тот момент, когда она сказала это вслух, меня окатило ее эмоциями как из ведра. Боль, отчаяние, отвращение, ненависть. Не все они были направлены именно на меня, но тем не менее.
Ее аура поменялась до неузнаваемости. Стала практически чёрной. Обоняние мне разъедали запахи гари и затхлой болотной воды. Я не узнавал свою жену.
Зачем она вышла за меня замуж, если ненавидит? Зачем родила ребёнка, если видеть его не хочет?
Если бы я видел такие эмоции, когда делал предложение, я бы отступил.
Что произошло?
Мы с Критом экстренно ее госпитализировали в Северные земли. Малыша я оставил с тетей, которая растила меня.
Я боролся за жизнь Лики, делился с ней энергией день и ночь. Пусть она ненавидит, но я то люблю. Все обошлось.
Из госпиталя я был вынужден сразу уехать на границы земель, разруливать очередной конфликт. Это заняло ещё 3 недели.
За месяц тетушка привязалась к ребёнку. А я наоборот, не знал с какой стороны к нему подойти. Мог только на ручках покачать.
Я решил, что лучше с тетей, чем посторонней женщиной, поэтому сын остался в доме дяди. Я проводил там все свободное время. Мой дом опустел без жены, воспоминания давили, я не хотел туда возвращаться и зачастую ночевал в доме дяди.
Как я все упустил? Мне ведь реально начинало казаться, что все налаживается.
Дальнейшего будущего с ней я не видел. Радовал меня только малыш. Я назвал его ВиктОр.
Она вернулась домой. При этом вела себя так, будто ничего не произошло. А меня это злило. Не заметила даже девочка, как сердце мне разбила.
Я старался с ней не пересекаться. Но на прием в честь признания меня главой края, естественно, обязан был явиться с женой. Для всех у нас все хорошо. Тетушка правда удивлялась, что Лика не приходит к ребёнку и не забирает его домой. А я что отвечу? Что она даже ни разу не спросила про него? Отмахнулся пока тем, что после болезни ей тяжело. Хотя та цвела и пахла.
Пахла, к слову, все ещё неприятно: растерянностью и непониманием, это отдаленно напоминало запах валерьяны. Чего ты не понимаешь, девочка? Все как ты хотела, я отстал от тебя. Как я проведу с ней рука об руку весь вечер? Жесть.
— Амелика, сегодня приём. Нам надо показаться вместе — она резко подняла на меня глаза.
— Конечно. Поздравляю тебя, Марк.
— Спасибо — прохрипел я — я заеду в 6. Будь готова — я хотел развернуться и уйти, но она резко подскочила и за локоть остановила меня.
— Марк, а где наш сын? Как ты его назвал? — я ощущал ее волнение. Ладно хоть вообще вспомнила, кукушка.
— Он в доме у дяди. Под присмотром моей тетушки. Но скоро я заберу его, а то у родни возникает много вопросов к тебе. Я назвал его Виктор.
— Я научусь самостоятельно заботиться о нем… — вот как заговорила? То не нужен, то заботиться собралась. Мой сын не игрушка. Я начал злиться. Она это почувствовала, шарахнулась от меня.
— Это плохая идея. По крайней мере точно не сейчас. Ты неадекватно на него реагировала после рождения. Мало ли что от тебя ждать.
— Я не причиню ему вред! — воскликнула она — ты же видел тогда мое состояние. Это из-за болезни. Я никогда не желала ребёнку зла. Я хочу его полюбить — она говорила искренне. Но я не хотел уступать. Она должна осознать свою ошибку.
— Мы поговорим об этом позже.
Я приехал в 6, Лика была как всегда ослепительна. Мое бедное сердце снова екнуло. Это прекратиться, рано или поздно.
Настроение ее, на удивление, было радужным. Хочет на праздник? Рада провести со мной время? Да уж, последнее врядли.
Мы под руку входили в главный зал. Нас встречали аплодисментами. Потом моя торжественная речь. Ужин, танцы. По нормам приличия, минимум один танец должен быть с женой. Я прижимал ее к себе, она на удивление льнула. Что за новый финт? Опять что-то задумала? Ей уже удавалось сбить меня с толку. Но сейчас эмоции ее снова были душистыми, как полевые цветы. Что с тобой, мать? Соскучилась?