Мальчик был поражен разнообразием конфет — их лежало более пятидесяти, и его ум занимали приятные мысли о наилучшем выборе! Что купить? Раковую шейку? Ириску? Тянучку? Но, разумеется, не леденец из вишневого сока. Мальчик не любил леденцы.
Внезапно он почувствовал присутствие владельца кондитерской. Тот стоял за прилавком, нетерпеливо постукивая ногой. В глазах владельца поблескивало раздражение, нет, нечто более, чем раздражение. Злоба.
— Ты намерен торчать здесь целый день? — заорал он на мальчика.
Будучи очень чувствительным, мальчик отшатнулся, словно от удара. Его драгоценные пять центов превратились в ничто. Взрослый человек презирал его. Он презирал также и его пять центов.
Не глядя, мальчик ткнул пальцем наугад.
— Мне вот это.
Он отдал свои пять центов.
Когда мальчик вышел из кондитерской, он обнаружил, что держит в руке нелюбимый леденец из вишневого сока.
Но это уже не имело значения. Что бы он ни купил, он не стал бы это есть. Он бросил леденец на тротуар.
И вот теперь я смотрел на другого владельца и на почтовую марку стоимостью четыре цента и видел откровенную ненависть ко всякому, кто прямо не способствует выгоде этого человека. Я не сомневался, что он не посмел бы нахмуриться, если бы я изъявил желание купить одну из дорогих курительных трубок.
Итак, я думал о почтовой марке и о леденце из вишневого сока, который выбросил много лет назад.
Я направился в дальний угол, туда, где он все еще стоял, и достал револьвер из моего кармана.
— Сколько вам лет? — спросил я его.
Когда он умер, я не стал ждать, что кто-нибудь придет. Ведь в данном случае я убил в отместку за проявление грубости по отношению ко мне. По обыкновению написал записку. Мне захотелось что-нибудь выпить.
Я прошел дальше по улице шагов пятьдесят. Не больше. В небольшом баре я заказал порцию бренди и стакан воды.
Минут через десять послышалось завывание полицейской сирены. Мимо проехала машина с детективами.
Бармен выглянул в окно.
— Что-то случилось на нашей улице, — сказал он, надевая пиджак. — Пойду посмотрю, в чем там дело. Если кто-нибудь зайдет, скажите, что скоро вернусь.
Он пододвинул ко мне бутылку.
— Наливайте себе сами. Но потом не забудьте, сколько рюмок вы выпили.
Я тихонечко потягивал бренди. Мимо проехала еще одна полицейская машина и медицинский фургон.
Бармен вернулся минут через пятнадцать. Вслед за ним вошел посетитель.
— Банку пива, Джо, — сказал вошедший.
— Я пью вторую рюмку, — заметил я.
Джо забрал мелочь, которую я положил на прилавок.
— Убит владелец аптекарской, что на углу, — сообщил он. По-видимому, его прикончил тот парень, который убивает невежливых людей.
Посетитель налил себе пива из открытой банки в стакан.
— Почему ты так думаешь? Это могло быть и обыкновенное убийство при ограблении.
Джо отрицательно покачал головой.
— Нет. Фред Мастерс, что торгует телевизорами рядом, обнаружил тело и видел записку.
Посетитель заплатил за пиво и сказал:
— Я не разрыдаюсь по поводу случившегося. Я всегда избегал заходить в его лавочку. Он вел себя так, словно делал одолжение клиенту.
— Да, смерть этого типа не вызовет скорби в этом квартале, — согласился Джо. — Он доставлял всем только неприятности.
Я было собрался уйти и сдаться, наконец, полиции. Но, послушав этих людей, передумал, заказав еще одну рюмку бренди и достал записную книжку.
Я начал вести список тех, кого убил и кого убью.
Удивительно, как одно вытекало из другого. Горькие воспоминания о большой и малой человеческой жестокости и грубости, которые я сам испытал или которым был свидетелем, как тени неотступно сопутствовали неприглядным обликам включенных в список.
Имена. Я вспомнил кладовщика. И включил в список, хотя и не знал, как его зовут.
Я хорошо запомнил тот день. Мисс Ньюмен, наша учительница, организовала для нас, шестиклассников, одну из ее экскурсий. На этот раз мы отправились в складские помещения, расположенные на берегу реки. Там учительница хотела объяснить нам, «как хранят различные товары и грузы».
Она всегда планировала свои экскурсии таким образом, чтобы мы узнавали что-то новое. И предварительно всегда запрашивала разрешение соответствующих властей. Однако на этот раз она, очевидно, позабыла это сделать. И вот мы объявились на складах — учительница и дети, которые ее обожали.
Но кладовщик прогнал нас. При этом использовал грязную ругань, смысл которой до нас не совсем дошел. Но мы поняли, что он оскорбил мисс Ньюмен и нас.