“Эти события воспроизводились в жизнях различных Солнечных Богов, и античность изобилует иллюстрациями подобных примеров. Исида Египта, подобно Марии из Вифлеема, была нашей Пречистой Девой, Звездой Моря, Царицей Небесной, Богоматерью. Ее изображают стоящей на серповидной луне, в короне из звезд, она пестует своего младенца Гора, и виден крест позади того места, где он сидит на материнских коленях. Знак Девы в зодиаке изображается на древних рисунках в виде женщины, кормящей грудью ребенка – прототип всех будущих Мадонн с их божественными Младенцами, показывающий происхождение символа. Подобным образом изображалась Деваки с божественным Кришной на руках, так же как Милитта, или Иштар, Вавилона, все с той же повторяющейся короной из звезд и со своим младенцем Таммузом на коленях. Меркурий и Эскулап, Бахус (Вакх) и Геркулес, Персей и Диоскур, Митра и Заратустра – все они были божественного и человеческого происхождения”.[68]
62] Уместно напомнить, что Собор Парижской Богоматери построен на месте древнего Храма Исиды, и что ранняя Церковь очень часто пользовалась так называемыми языческими данными для определения христианских обрядов или дня священной памяти. Даже установление Рождества на 25 декабря было продиктовано именно этими обстоятельствами. Цитированный выше автор говорит нам:
“По поводу закрепления за 25 декабря дня рождения Иисуса Уильямссон говорит следующее: “Все христиане знают, что 25-е декабря это праздник, признаваемый ныне за день рождения Иисуса, но немногие осознают, что так было не всегда”. Существовало, как говорят, сто тридцать шесть различных дат, указанных различными христианскими сектами. Лайтфут привязывает этот праздник к 15-му сентября, другие – к февралю или августу. Эпифаний упоминает две секты, причем одна из них праздновала рождество в июне, а другая в июле. Основная дата была, в конце концов, установлена папой Юлиусом в 337 году н.э. Златоуст, писавший в 390 году, говорит: “За этим днем (то есть за 25-м декабря) в Риме позднее было закреплено рождение Христа для того, чтобы, в то время как язычники были заняты церемониями своего зимнего праздника в честь Бахуса, христиане могли без помех выполнить свои обряды”.[69]
Выбор этой особой даты является космическим по смыслу, и мы можем быть уверены, что не случайно мудрые люди прежних времен приняли это важное решение. Анни Безант говорит нам:
“Он всегда рождается во время зимнего солнцестояния, после самого короткого дня в году, в полночь 24-го декабря, когда знак Девы восходит над горизонтом; …его всегда рождает дева, и она остаётся девой, родив своего Солнечного младенца – так же, как небесная Дева остается неизменной и незапятнанной, когда Солнце выходит из нее на Небесах. Он слаб и немощен, как ребенок, рожденный, когда дни самые короткие, а ночи самые длинные...”[70]
Интересно напомнить слова Артура Вейгалла:
63] “Преподобный Беда, писавший в первой половине восьмого века, говорит, что “древние люди нации англов”, под которыми он имел в виду англов-язычников, до их поселения в Британии около 500 года н.э. “начинали год 25-го декабря, когда мы теперь празднуем день рождения нашего Господа”; он пишет также, что ночь с 24-го на 25-е декабря, “которая сейчас для нас самая святая ночь, называлась на их языке Модранехт, что означает “Ночь Матери”, по причине церемоний, которые они выполняли в течение всенощного бдения.” Он не упоминает, какими были эти церемонии, но ясно то, что они были связаны с рождением Бога-Солнца. В то время, когда англичане обращались в христианство в шестом и седьмом веках, праздник Рождества 25-го декабря уже был давно установлен в Риме как торжественная церемония; но в Англии его совпадение с веселыми старинными языческими Святками (слово, очевидно, означающее “увеселение” в английском языке) придавало ему веселый характер, которым он не обладал на юге. Этот характер сохранился и существует, будучи противоположным тому, что принято среди латинских рас, у которых северный обычай празднования и подношения рождественских подарков был неизвестен до последних лет”.[71]
В момент рождения Христа Сириус, Звезда на Востоке, находился на меридиональной линии; Орион, называемый восточными астрономами “Три Царя”, находился поблизости; следовательно, созвездие Девы, Богородицы, восходило на востоке, и линии эклиптики, экватора и горизонта – все сходились в этом созвездии. Интересно отметить также, что самая яркая и большая звезда созвездия Девы называется Спика, или Колос, она находится в “колосе пшеницы” (знак плодородия), который держит Дева. Вифлеем означает “дом хлеба”, и, следовательно, существует очевидная связь между этими двумя словами. Это созвездие составлено также из трех звезд в форме чаши. Это настоящий Святой Грааль, то, что содержит кровь жизни, хранилище неприкосновенного и святого, и то, что скрывает божественность. Это астрономические факты. Интерпретация символизма, относящегося с незапамятных времен к этим 64] созвездиям, стара, как сама религия. Откуда пришли знаки, как значения и символы, связанные с ними, пришли в нашу жизнь – потеряно во тьме веков. Они существовали в человеческих умах, мыслях и писаниях в течение тысяч лет и сегодня являются нашим общим наследием. Древний зодиак Дендера (предшествовавший христианству на несколько тысяч лет) дает достаточное доказательство этому. В солнечном путешествии вокруг зодиака “Небесный Человек” в конце концов прибывает в Рыбы, знак Рыб прямо противоположен знаку Девы и является знаком всех Мировых Спасителей. Мы уже увидели, что век христианства является веком Рыб, и Христос пришел на Святую Землю, когда наше Солнце переходило в этот знак. Поэтому то, что было начато и существовало в Деве (рождение Младенца Христа), завершается в Рыбах, когда Младенец Христос, достигший зрелости, приходит как Мировой Спаситель.
Ещё один астрономический факт интересен в этом отношении. Существуют три созвездия, тесно связанные с созвездием Девы, расположенные в той же части небес. И в этих трех созвездиях символически изображена для нас история Младенца, который родится, будет страдать, умрет и придет снова. Имеется группа звезд, называемых Волосы Вероники, Женщина с Младенцем, Центавр, или Кентавр, и Волопас, чье имя на Иврите означает “Грядущий”. Во-первых, ребенок рожденный женщиной, и эта женщина – дева; затем кентавр – символ человечества в древней мифологии, ибо человек – это животное плюс бог. Далее, Тот, Который придет, вырисовывается за ними всеми, затмевая их, указывая на завершение, которое наступит благодаря рождению и человеческому воплощению. Поистине, иллюстрированная книга небес содержит вечную истину для тех, кто имеет глаза, чтобы видеть, и правильно развитую интуицию, чтобы интерпретировать. Пророчество не ограничивается Библией, оно всегда было перед человеческими глазами на небесном своде.
Так как “небеса проповедуют славу Божию, и о делах рук Его 65] вещает твердь”[72], мы располагали пророчеством того мирового события, которое произошло, когда Христос родился в Вифлееме, “доме хлеба”, и созвездие Девы поднялось над горизонтом, в то время, как на Востоке сияла Звезда.
Христос пришел тогда в Своей Собственной плоти и крови, потому что мир людей звал Его, и любовь Отца побуждала Его. Он пришел, чтобы придать жизни цель и законченность и указать нам Путь, Он пришел показать нам пример, чтобы в нас могла бы быть надежда, которая “не постыжает”,[73] чтобы мы стремились “к цели, к почести высшего звания Божия во Христе”.[74]
Здесь следует отметить, что путешествие, предшествовавшее рождению, также является частью истории жизни других Учителей, посланных Богом. Мы читаем, например:
“Среди тридцати двух признаков матери ожидаемого Мессии (Будды), пятый признак описывался так: “она должна была находиться в пути в момент рождения ребенка”. Следовательно, “то, о чем говорили пророки”, могло быть выполнено девой Майей, которая на последнем месяце после своего божественного зачатия находилась в пути к своему отцу, и рождение Мессии произошло под деревом. В одном описании говорится, что она “вышла из гостиницы, когда родился Будда”.
“Мать Лао Дзы, дева, родившая китайского мудреца, находилась далеко от дома, когда родился ее ребенок. Она остановилась отдохнуть под деревом, и здесь, подобно деве Майе, родила своего сына”.[75]