Каков же, следовательно, тот дар, который каждый из нас может принести миру, после того как мы изучим Жизнь Христа и пройдем с Ним мысленно от посвящения к посвящению? Мы можем стремиться к тому величию действий, которое будет искупать нашу природную посредственность и постепенно открывать божественность в каждом из нас. Каждый может стоять как маяк света, указывая путь в центр, откуда приходит Слово; и каждый может начать выражать в своей повседневной жизни некоторые из качеств Бога, которые с таким совершенством представил Христос, которые привели Его с триумфом с Горы Преображения вниз, в долину долга и служения, и которые дали Ему возможность идти вперед с непоколебимой решимостью к опыту на Кресте через триумф всеобщего восхищения и скорбь одиночества.
Хочется завершить эту главу словами Арджуны, сказанными им Кришне задолго до христианской эры, после откровения лишенной всяких покровов красоты, к которой он был допущен. Их уместность 171] бесспорна. Можно живо представить себе, что Св. Петр и Св. Иоанн говорили эти слова Христу, когда они открыли глаза и “никого не увидели, кроме одного Иисуса”. Возможно, эти слова можно применить и к нам, когда мы размышляем о Христе и нашем отношении к Нему:
“Если, считая за друга, я говорил Тебе дерзко:
“Эй, товарищ, эй, Ядава, эй, Кришна!”
Не зная Твоего величья, беспечно предаваясь
порывам моего сердца;
И если, отдыхая и шутя, в игре за трапезой или в веселья час,
Не проявил я должной меры почитания к Тебе,
наедине с Тобой или со многими друзьями,
Молю тебя, прости мой грех, о благостный Господь!
Ты – Отец этого полного космического проявления,
движущегося и неподвижного.
Ты – Высший Духовный Учитель.
Нет ничего подобного Тебе. Как может существовать
кто-либо, более великий, чем Ты, в трёх мирах,
о Властитель неизмеримой силы?
Ты – Всевышний Господь, и каждое живое существо
должно поклоняться Тебе.
Поэтому я падаю ниц, чтобы выразить Тебе моё
глубочайшее почтение, и прошу Твоей милости.
Как отец к сыну, друг к другу, любящий к возлюбленной –
Будь так снисходителен ко мне, Боже!
Возрадовался я, узрев невиданное раньше, и мое сердце
трепещет от страха:
И я молю Тебя, яви мне Свой прежний образ, смилуйся,
о Владыка владык, Прибежище вселенной”.[175]
Глава 5.
ЧЕТВЕРТОЕ ПОСВЯЩЕНИЕ:
РАСПЯТИЕ
КЛЮЧЕВАЯ МЫСЛЬ
Огненный туман и планета,
Кристалл и клетка,
Медуза и ящерица,
И пещеры, где живут пещерные люди;
Затем чувство закона и красоты,
И лицо, отвернувшееся от праха, –
Некоторые называют это Эволюцией,
А другие называют это Богом.
Подобно приливам на серповидном морском берегу,
Когда месяц еще молодой и тонкий,
В наши сердца высокие устремления
Приходят, бурля и вздымаясь:
Приходят из мистического океана,
Который никто не пересёк –
Некоторые из нас называют это Устремлением,
А другие называют это Богом.
Сторожевая застава, застывшая на посту,
Мать, умирающая от голода ради своих детей,
Сократ, пьющий чашу цикуты,
И Иисус на кресте;
И миллионы скромных и безымянных,
Которые пробираются прямой, трудной тропой –
Некоторые называют это Посвящением,
А другие называют это Богом.
(Вильям Герберт Каррус)
175]
Часть 1 Главы 5.
Теперь мы подходим к центральному таинству христианства и наивысшему из Посвящений, к которому могут устремляться люди как человеческие существа. О следующем посвящении, Воскресении, и связанном с ним Вознесении мы практически ничего не знаем, кроме того, что Христос воскрес из мертвых. Посвящение Воскресения покрыто завесой молчания. Все, что записано, – это реакция тех, кто знал и любил Господа, и последующие влияния этого события на историю Христианской Церкви. Но Распятие всегда было выдающимся драматическим эпизодом, на котором основывалась вся структура христианской теологии. Именно на нем был сделан упор. Именно о нем были написаны миллионы слов, и тысячи книг и комментариев пытались пролить свет на его значение и объяснить смысл его таинства. Испокон веков на людской суд выносились мириады точек зрения. Многое истолковывалось неправильно, но многое выражало божественную реальность. Бога представляли в ложном свете, а интерпретация (в терминах зауженного человеческого видения) того, что сделал Христос, выглядела пародией. Чудо события на Горе Голгофе раскрывалось благодаря озарениям верующего и знающего.
Новый мировой порядок начал проявляться, когда Христос пришел в нашу земную жизнь; с того времени мы устойчиво двигались вперед к Новому Веку, в котором люди неизбежно будут жить как братья; тогда истинная природа Царства Божия найдет на Земле свое выражение. Прогресс, достигнутый за прошедшее с тех пор 176] время, является гарантией этому. Безотлагательность этого события уже начинает смутно осознаваться теми, кто, как говорил Христос, имеет глаза, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать. Мы неизбежно продвигаемся вперед в направлении величия, и Христос подчеркивал это в Своей жизни и работе. Пока мы еще не достигли этого величия, но признаки его можно видеть. Уже есть указания на приход Новой Эры, и становятся заметными туманные очертания новой и почти идеальной социальной структуры, опирающейся на более совершенное человечество. Именно это совершенствование и важно.
Прежде всего, представляется существенной способность признавать тот факт, что Христово Распятие следует поднять из области чисто индивидуального приложения и перенести в сферу всеобщего и целого. Кого-то, возможно, испугает, что мы подчеркиваем необходимость понимания того, что смерть исторического Христа на Кресте не относилась, в первую очередь, к людям как индивидуумам, старающимся извлечь из этого события пользу для себя. Это было великое космическое событие. Его значение и его последствия касались масс, всего человечества, а не отдельного индивидуума. Мы склонны относить глубокий смысл Христовой жертвы к себе как личности. Духовный стремящийся зачастую бывает весьма эгоистичен.
Если подходить к этому разумно, становится очевидным, что Христос умер не для того, чтобы вы или я могли взойти на Небеса. Он умер в силу самой природы Своего служения, той ноты, которую Он издавал, и потому, что Он провозгласил Новый Век и учил людей жить, как подобает сынам Божьим.
Исследуя историю распятия Иисуса, важно видеть более широкое и общее значение данного события, чем то, которое ему обычно придается. Большинство трактатов и писаний на эту тему наполнены полемикой и дискуссиями; обычно они защищают или нападают на свидетельства или теологические утверждения, связанные с этим вопросом. Иногда их тон и предмет носят чисто мистическую или сентиментальную окраску, касаясь 177] отношения индивидуума к истине или его личного спасения во Христе. Но при таком подходе вполне возможна потеря важных деталей этой истории и их высочайшего смысла. В любом случае, исследования и поиски прошлого века установили два факта. Во-первых, то, что Евангельская история не единственная, а имеет параллели в жизнях других Сынов Божьих; во-вторых, то, что Христос был уникален благодаря Своей особенной Личности и миссии, и с этой точки зрения Его появление было беспрецедентным. Ни один изучающий сравнительную религию не будет сомневаться в том, что христианство имеет аналоги своих событий в других, более ранних событиях. Ни один человек, непредвзято исследующий истину, не будет отрицать, что Христос был звеном великой непрерывной цепи откровения. Бог никогда “не переставал свидетельствовать о Себе”.[176] И спасение человечества всегда было близко сердцу Отца. Процитируем одного писателя, пытающегося доказать эту преемственность: