Таким образом, по причине акцентирования человеческой греховности и в результате стародавней привычки приношения Богу жертвы, истинная миссия Христа долго не замечалась. Вместо того чтобы признать Его воплощением вечной надежды расы, Его включали в древнюю систему жертв; древняя привычка мышления была слишком сильной, чтобы допустить новую идею, которую Он пришел сообщить. Грех и жертва вытеснили любовь и служение, заняв их место; а ведь именно на них Он пытался обратить наше внимание Своей жизнью и Своими словами. Вот почему, с психологической точки зрения, христианство воспитывало таких скорбных, утомленных и сосредоточенных на своем грехе людей. 199] Христос, жертва за грех и Крест Христа как орудие Его смерти поглощали внимание людей, а Христос как совершенный человек и Христос как Сын Божий оставались в стороне. Космическое значение креста было на Западе полностью забыто (или же никогда не было известно).
Спасение не связано, в первую очередь, с грехом. Грех – это внешний знак внутреннего состояния, и когда человек “истинно спасен”, это состояние искупается, а с ним и присущая ему грешная природа. Христос пришел дать нам именно это – показать нам природу “спасенной” жизни; продемонстрировать нам качество вечного “Я”, которое есть в каждом человеке; это и есть урок Распятия и Воскресения: низшей природе нужно умереть, чтобы могла проявиться высшая природа, и вечная бессмертная Душа в каждом человеке должна подняться из могилы материи. Интересно проследить идею о том, что люди должны страдать в этом мире в результате греха. На востоке, где сильно влияние доктрины реинкарнации и кармы, человек страдает за свои собственные поступки и грехи и “со страхом и трепетом совершает свое спасение”.[205] В еврейском учении человек страдает за грехи своих предков и своей нации, что наполняет содержанием ту истину, которая только сегодня начинает становиться известной – факт физической наследственности. По христианскому учению, Христос, совершенный человек, страдает вместе с Богом, потому что Бог так возлюбил мир, что, будучи имманентным в нем, Он не мог отделить Себя от последствий человеческой слабости и невежества. Так человечество признает за страданием цель, и так зло в конце концов побеждается.
Мысль и идея жертвы за грехи людей не была оригинальной и основополагающей. Первоначально младенческое человечество предлагало Богу жертвы, чтобы смягчить Его гнев, проявляющийся в стихиях через ураганы, землетрясения и физические разрушения. Когда люди инстинктивно набрасывались друг на друга, обижали или причиняли друг другу зло и таким образом нарушали смутно ощущаемое понимание человеческой взаимосвязи и родства, они вновь предлагали Богу жертву, чтобы Он не слишком мстил 200] человечеству. Так, мало-помалу, идея росла, пока, наконец, концепция спасения не установилось в формах, коротко выражаемых в следующих словах:
1. Люди спасаются от гнева Божьего, проявленного в природных явлениях, благодаря животным жертвам, которым в еще более древние времена предшествовала жертва плодов земли.
2. Люди спасаются от Божественного гнева и друг от друга жертвой того, что ценится, и это в конце концов приводит к человеческим жертвам.
3. Люди спасаются жертвой признанного Сына Божьего (искупающего чужую вину), для которого подготовили путь многие распятые мировые Спасители.
4. Люди определенно спасаются от вечного наказания за свои грехи смертью Христа на Кресте, причем согрешивший недобрым словом несет за смерть Христа такую же ответственность, как и подлый убийца.
5. Наконец, существует постепенно возникающее распознавание, что мы спасаемся живым воскресшим Христом, исторически указавшим нам цель и присутствующим в каждом из нас как вечная всезнающая Душа человека.
Сегодня именно воскресший Христос выходит на передний план сознания людей, и поэтому сейчас мы находимся на пути к веку большей духовности и более истинного выражения религии, чем в любое другое время в истории человека. Религиозное сознание – это постоянное выражение Духовного человека, пребывающего внутри, внутреннего Христа; никакие внешние земные события, никакое межнациональные взаимоотношения, независимо от того, до какой степени материальными они могут временно оказаться по своим целям, не могут уменьшить или уничтожить в нас Присутствие Бога. Мы узнаём, что это Присутствие может быть освобождено в нас только смертью низшей природы, и именно это всегда провозглашал нам Христос со Своего Креста. Мы все больше и больше понимаем, что “участие в страданиях Его” означает наше восхождение на Крест вместе с Ним и непрерывное участие в опыте Распятия. Мы приходим к знанию, что определяющим фактором в человеческой жизни является любовь и что “Бог есть любовь”.[206] Христос пришел показать нам, что любовь есть движущая 201] сила вселенной. Он страдал и умер, потому что Он любил людей и много заботился о них, показывая им путь, который они должны пройти, – от пещеры Рождения к горе Преображения и дальше к мукам Распятия, если они тоже готовы разделить судьбу человечества и стать, в свою очередь, спасителями своих собратьев.
Как же определить грех? Давайте сначала обратимся к словам, которые используются в Библии, теологических работах и комментариях по этой теме: “грех”, “проступок”, “недостаток”, “зло”, “разобщение”, “отделение”. Все эти слова выражают отношение человека к Богу и своим собратьям, а, согласно Новому завету, эти понятия – “Бог” и “наши собратья” – взаимозаменяемы. Что же означают эти слова?
Истинный смысл слова “грех” очень затемнён и непонятен. Это слово означает буквально “тот, кто таков”.[207] Из этого следует, что тот, кто существует, является грешником настолько, насколько он противопоставляет себя божественному аспекту, скрытому в нем. Слова д-ра Гренстеда дополнительно проясняют этот вопрос. Он говорит:
““Люди отворачивались от Бога, – говорит Афанасий, – когда они начинали обращать внимание на себя”. Августин отождествляет грех с любовью к себе. Др. Вильямс доказывал, что фундаментальный принцип, из которого возникает грех, должен находиться в “самовозвеличивании индивидуума над толпой, принцип, который мы можем только обозначить неадекватными названиями: эгоизм, отсутствие любви и ненависть”. А др. Кирк заявляет: “Можно сказать, что грех начинается с эгоизма””.[208]
Эти мысли подводят нас непосредственно к центральной проблеме греха, которая (в конечном счете) является проблемой сущностной двойственности человека до того, как он осуществит единство, которое выражал Христос. Когда человек, еще не осознавший своей двойственной природы, делает что-то неправильное и грешное, мы не можем и не должны считать его грешником, если мы не 202] настолько старомодны, чтобы верить в доктрину о том, что каждый человек непоправимо потерян, если только он не “спасен” в ортодоксальном смысле этого слова. По Св. Иакову, грех – это действие против знания; он говорит: “Кто разумеет делать добро и не делает, тому грех”.[209] Здесь мы видим реальное определение греха: действовать против Света и знания и обдуманно делать то, что, как мы знаем, неправильно и нежелательно. Там, где нет такого знания, не может быть и греха; поэтому считается, что животные свободны от греха, так что и людей, действующих в полном неведении, следует считать безгрешными. Но однажды человек начинает понимать, что он – это два лица в одной форме, что он Бог и человек, тогда постепенно возрастает ответственность, становится возможным грех, и именно здесь появляется таинственный аспект греха. Он состоит в связи между “сокровенным человеком сердца”[210] и внешним осязаемым человеком. Каждый имеет свою собственную жизнь и свое собственное поле опыта. Каждый, следовательно, остается для другого тайной. Единство образуется растворением того, что связывает этих двоих; когда попираются желания “сокровенного человека”, возникает грех.