Я нехотя встала с кровати и пошла одеваться. Прислуги как таковой у нас не было. Положение семьи было не очень, поэтому оплачивать лишних работников мы сейчас были не в состоянии. Да и с детства я не любила, когда меня крутят-вертят, словно куклу, обряжая в дорогие наряды. Поэтому еще будучи маленькой девочкой я стала протестовать против такого. Кто же тогда знал, что мое нежелание становиться живым манекеном, поможет в дальнейшем. Лиззи, например, по-прежнему требовала, чтобы ей помогали с одеванием. Чего уж там, и с раздеванием тоже. Поэтому маме пришлось взять роль горничной на себя. Что сильно било по ее самолюбию. Все-таки и она с детства была привычна к роскоши.
Сестра знала, что в итоге у меня не будет иного выбора. Для нее все складывалось пусть и рискованно, но хорошо. В моем же случае… Если король узнает о подмене, меня могут заточить в тюрьму. Или и того хуже, казнить, дабы больше ни у кого не возникало желания обмануть венценосную особу. Можно бы было сдать Лиззи властям, объяснив ситуацию, но тогда эта непутевая попадет под раздачу. Могу ли я поступить так с сестрой? Учитывая, что она еще слишком молода, чтобы думать о последствиях. Сомневаюсь, что сестрица на самом деле хотела мне насолить. Мы редко когда ссорились. А уж делить нам вообще было нечего. Поэтому…
Я оделась и вышла из комнаты. Волосы заплела в простую косу, уже идя по коридору в сторону столовой. Но о еде мне совсем не думалось. Больше волновало, как отправиться в сторону замка короля вместо Луизы и не попасть под прицел родительских глаз.
Родители были непривычно хмуры. Обычно они старались при нас держать лицо, но не сегодня. Чего, спрашивается, так волнуются? Сомневаюсь, что отец сильно обеспокоен тем, что его младшая дочь должна отправиться во дворец. Скорее наоборот, он должен радоваться. Ведь это такая возможность найти для младшей подходящего мужа. Возможно, и меня бы в этом случае оставили в покое. С чего вообще решили, что именно я должна первой выйти замуж? Тем более, что такое уже не случится. Лиззи опередила меня.
Клянусь всеми богами, в ее возрасте я себя так не вела. Да меня молодые люди мало волновали. Хотя… я была всего лишь на год старше, когда в моей жизни появился он. Родители уже подыскивали мне подходящую партию. И вот тут пришло приглашение на бал к лорду Риттеру. Именно там я и столкнулась с красивым молодым человеком, одетым в, на первый взгляд, простой костюм. И это на балу! Но стоило приглядеться, как я заметила и тонкую вязь золотой нити, по краю камзола и манжетах. На то, что сапоги сделаны из качественной кожи и начищены до блеска. Он любил не лоск, а простоту. Этим, наверное, и подкупил.
Он пригласил меня на танец. Сначала один, потом еще раз. Мама тогда чуть ли не приплясывала от радости, записывая к себе в блокнот новых претендентов на мою руку. О сердце она особо не заботилась. Ей просто хотелось отдать кому-нибудь хотя бы одну часть моего тела. Торопясь подправить наше финансовое благополучие, родители не заботились о наших чувствах. Поэтому в какой-то степени я могла понять Лиззи. Понять. Но не простить.
- Как спалось, девочки? – мама попыталась начать разговор.
- Замечательно, - радостно улыбнувшись, ответила ей сестрица.
Не боится, что ее радость может вызвать подозрения? Все-таки еще пару дней назад она выказывала нежелание выходить за короля замуж. Чего уж там, и в отборе участвовать не хотела. Отцу приходилось каждодневно проводить с ней беседы.
- А ты, Лотти? – поинтересовалась матушка уже у меня.
- Нормально, - выдавливая из себя улыбку, проговорила.
Если мама и заметила, что со мной что-то не так, то предпочла сделать вид, что ничего не заметила. Сейчас все ее мысли занимал предстоящий отбор. Как же… старый король отошел от дел и передал бразды правления Коралловым станом своему старшему сыну. И теперь тому стоит позаботиться о том, чтобы у него были наследники. Но для этого нужно было жениться. И даже если молодой король этого не хочет, его никто не спрашивает. Почему нельзя было сразу сыграть свадьбу с леди Вайоллет, непонятно. Но что я знаю о политике? Меня обучали шитью, танцам и светской беседе, но никак не государственным делам.