- Благодарен за заботу, - пробурчал он, хватая меня под руку и втискивая в такси. – Не стоит беспокоиться. Я всего лишь наёмный работник, в прошлом эскорт-услуги, - тут он насмешливо сверкнул тёмными глазами и напомнил мне кого-то.
Кого? Я не могла сообразить. Решила отложить загадку до мига, когда останусь одна, тогда и вспомню.
Но такой малости никто мне не подарил.
Под дверью торчали огромные телохранители моего отца, мой отец собственной персоной и трое придурочных женихов.
- С новым годом! – выпалил с энтузиазмом один.
- С новым счастьем, - пробормотал второй.
Третий молча косился на телохранителей отца и на Стюарта.
- Чему обязана? – скривилась я, разглядывая роскошные букеты парней.
Белые лилии воняли так, что на площадке стало нечем дышать, белые розы не пахли, оно и понятно, привозные голландские цветочки, а вот сирень, лиловая, как я люблю, пахла нежно и сладко. Я посмотрела на того, кто принёс мой любимый букет, внимательно. Откуда? Откуда он разведал то, что никто не знал! Решив, что парень случайно выбрал мои любимые цветы, я уставилась на отца.
- Может, чаю? – папа всегда знал, что сказать к месту.
Я кивнула, открывая дверь и входя сама первой. Остальные меня не волновали. Но Стюарт, отпихнув меня локтем, вбежал в квартиру, и тут всё взлетело на воздух. Я очнулась от нежного прикосновения снежинок, падавших мне на нос, на щёки. Ах, нет! Это были лепестки роз и лилий, засыпающие меня с ног до головы, словно на площадке поднялась метель из цветов. Я отчётливо услышала мелодию «Вальса цветов» и жадно поглядела по сторонам: сирень, моя сирень, к счастью, была цела.
- Что это было?! – орал на Стюарта отец.
- Покушение, - ровным тоном ответил мой оборванный, обожжённый, но живой телохранитель и бросился к зеркалу. – Всё-таки здесь! – он рванул несколько чёрных рун из осколков серебристого стекла. – Думаю, Нике надо переехать к вам в дом. В вашем доме больше охраны, господин фон Штрасс, - предложил Стюарт, казалось, он совершенно спокоен, если бы его пальцы не дрожали, и не подрагивали побледневшие губы.
- Нет! – я села на полу и затрясла головой. – Ни за что! Я останусь здесь! Это мой дом!
- Подожди, Ника, - попросил отец, помогая мне встать. – Лучше всего поехать нам всем домой, а потом, когда маги осмотрят твою… квартирку, ты вернёшься, - он посмотрел на меня ласково.
Я знала: он врёт, но боялась входить в квартирку, которую так давно называла домом, что сама поверила, что это и есть мой дом, вдруг там что-то ещё, кроме пугающих взрывающихся рун? К примеру, убийца с ножом в руках в ванной?! Или портал, нацеленный на какой-нибудь тёмный лес или дикую страшную провинцию?!
- Домой? - отец понял моё молчание в свою пользу.
- Ладно, - пролепетала я. – Только… зайти, чтобы собрать вещи, я не смогу, - я беспомощно посмотрела на Стюарта и отца.
Они оба согласно кивнули.
- Всё необходимое найдётся у нас, - заверил меня отец, подхватил меня под руку и поволок к машине.
Соседи выглядывали из-за своих дверей, спрашивали, что случилось, где пожар, какую именно трубу прорвало, но Стюарт терпеливо задавливал слухи и сплетни, объясняя, что всё в полном порядке.
Ага! Сам-то он верил в это?
Когда он посадил меня в машину, внезапно задумался и сказал:
- Вернусь ненадолго, надо проверить, не заходил ли кто в вашу квартиру, Ника.
- Нет! – я вцепилась ему в запястье и посмотрела на него умоляюще. – Не ходи, Стюарт, я боюсь оставаться одна!
- Тут ваш отец, ваши гм… женихи, телохранители, наконец, ничего не случится, Ника, - понизив голос, произнёс он.
- Я не отпущу тебя и всё, - сказала я.
Моя интуиция была напряжена и болтала что-то несусветно страшное сейчас. Надо было поостеречься.
- Садись рядом со мной и молчи, - приказала я ему.
Он покачал головой неодобрительно и сказал отцу, что необходимо вызвать хорошего детектива, ведь, чтобы заложить руны в зеркало, надо было проникнуть в квартиру.
Отец согласился, приказал второму своему магу-телохранителю разобраться, и тот остался. К моему огромному облегчению Стюарт уселся в автомобиль рядом со мной и замолчал, словно превратился в бездушный механизм. Я прислушалась: его сердце стучало, и впрямь, как часть механизма, будто шестерёнки стукались друг о друга.