В конце концов у меня была свидетельница: служанка, чей кристалл памяти безапелляционно подтверждал – правда на моей стороне! Ни словом, ни делом я не задела и не оскорбила достоинство Муш`ард-паши, а он бросил меня одну в саду и постыдно скрылся за горизонтом.
Султан бледнел, краснел, слушая мою исповедь в конце концов взорвался:
– Я тебе такого сильного жениха найду, которому ты своими коварными женскими кознями навредить не сможешь!
– Ага, не родился ещё такой нагг в восточных песках, – огрызнулась я и тут же прикусила язык, памятуя об уважении к старшим. Сделала вид, что смущена, поковыряла ковёр тапкой с загнутым носком и была отпущена отцом в свои покои под вопли:
– Неразумная дочь! Не жалеющая своего старого отца! Позор моих седин! О горе мне, горе!
В общем, после того случая с нездоровым пищеварением паши исчезли все мои женишки далеко и надолго. Мало кто хотел рисковать своими подштанниками, ублюдами, караванами и здоровьем. И я наконец-то смогла зажить спокойно, но вот же невезение!
Пустынные барабаны доложили: объявился новый соискатель моей руки и сердца. Не иначе батюшка расстарался. Моя разветвлённая сеть осведомителей в лице служанок и евнухов донесла: родитель за моей спиной готовит очередной коварный демарш. И быть бы мне замужем, если бы не верная прислуга.
Новый претендент – побочный сын какого-то там халифа. Можно сказать, дрянь женишок, но всех получше я уже успела распугать. А этот? Безземельный, без титула, но наглый и напористый, правда поговаривают, баснословно богат, можно сказать, до неприличия. Все что удалось выяснить моим верным служанкам: отец держал переговоры о женитьбе в строжайшей тайне!
Подслушивания под дверью батюшки так ничего и не дали, равно, как и копание в бумагах у него на столе.
Против замужества по договору без предварительных свиданий, где я могла как следует обработать женишка, восстало все моё существо и подлая женская натура.
Это была последняя капля. Все, Фирюза идет в открытое наступление! Султан Аш Ша`харн света белого невзвидит если посмеет просватать меня, без моего ведома!
Не будь я султанская дочь! Если не сживу со свету этого не в меру богатенького нагг-бея, пусть только сунется! Менять тогда непрошенному жениху караваны и подштанники. Я ему не нежный цветочек пустыни, а жёсткая колючка.
После того как отец соизволил уехать из нашего оазиса, грозно наобещав мне на прощанье много женихов – целый караван и маленькую тачку в придачу.
Я развернулась и чеканя шаг стала подниматься по винтовой лестнице в свои покои. Мои комнаты расположены в самой высокой башне Агариш. Наш оазис – это академия невест. Хранилище для сотни дочерей наггов империи Агар`шайя.
Вдали от столицы Аш`шар нас учат быть слабыми и покорными. Из нас растят идеальных жён и наложниц. Для отцов мы лелеемые цветы пустыни, для мужей – тщательно оберегаемые сокровища. Нас крадут, продают, передают из рук в руки, выдают замуж по расчёту. В империи Агар`шайя наггини – кто угодно, только не люди. Мы – сокровища, бездушные украшения.
Я остановилась на лестничном пролёте и посмотрела вдаль. Из окна башни, забранного тонкой арабеской, я могла видеть больше, чем другие заточенные в неволе девушки.
Может быть, из-за этого моя душа так сильно восставала против оков замужества. Я – неразумная, непослушная дочь, желающая свободы.
Мне хотелось большего, чем мог предложить маленький замкнутый мирок будуара или гарема, в котором, как драгоценную жемчужину меня запрет мой муж и повелитель.
Нас, невинных пленниц, дочерей и жён наггов охраняли слишком ревниво и неистово. Для нас не существовало свободы. Для нас не было выбора.
С высоты своей темницы я наблюдала марширующих по широкой крепостной стене стражников. От внешнего мира с его страстями и бурлящей жизнью нас отделял высокий каменный заслон, настолько толстый и широкий, что по вершине могли проехать две повозки, вставшие в ряд. Но это не вся защита, высота стены доходила до третьего этажа дворца Агариш, а дальше непробиваемый прозрачный магический купол. Штурмовать эту преграду не смогла бы ни одна армия.
Внутри непреодолимой ограды цвёл райский сад, а вовне только палящее солнце, удушающая жара, безжизненная пустыня несущая смерть.
Остальным пленницам не был виден этот негостеприимный и смертоносный пейзаж, а я так часто вглядывалась в него, впитывая без остатка. Мои глаза с жаждой и надеждой смотрели за горизонт ожидая чего-то, что никак не приходило. Чувство, что рано или поздно это произойдёт не покидало меня.