Боб положил себе оладьи, пояснил:
— Мы разошлись, как в море корабли.
Зачерпнул сметану из фарфоровой чашки, щедро полил ею оладьи.
— Если вы с Нелечкой не подошли друг другу, то… Есть ведь и другие девушки. Почему бы вам не сходить с кем-нибудь в кино, например, — продолжала Ольга Леонидовна, даже не притрагиваясь к еде.
Игорь и Маша тоже не ели, молчали.
Боб с аппетитом уминал оладьи:
— А ну их, девушек этих. И кино. Я лучше у вас посижу. Тихо, уютно, оладьи — объеденье!
— Что ж, хорошо, — тоном, не предвещавшим ничего хорошего, сказала Ольга Леонидовна. — Пришли, так пришли, сидите. Но завтра у меня день рождения. Это — мой день, и я хочу провести его в узком семейном кругу. Поэтому убедительно прошу вас — завтра не приходите.
Боб недобро усмехнулся, многозначительно посмотрел на Игоря, который выдержал его взгляд, хоть и нервничал заметно. Потом так же многозначительно посмотрел на Машу, которая, казалось, вот-вот упадет в обморок. Снова усмехнулся, ушел.
За столом воцарилось молчание.
— Ребята, что-то вы бледные какие-то, — неестественно оживленно сказала наконец Ольга Леонидовна. — А может, вам взять отпуска, съездить куда-нибудь отдохнуть. На море.
— Хорошая идея, — вяло отозвался Игорь. — Только… Сейчас с деньгами туговато. Может, попозже.
— Не понимаю, — пожала плечами Ольга Леонидовна. — Вы оба работаете, зарплаты вполне приличные, детей…
— Мама! Опять…
—…пока нет. — Ольга Леонидовна сделал ударение на «пока». — Куда вы деньги деваете?
16. 30 мая. Раннее утро
Игорь, навьюченный сумками с продуктами, шел по улице. Возле него притормозило такси, из которого показалась физиономия Боба.
— К праздничку накупил? — ехидно поинтересовался Боб. — Когда отмечаете? Приду обязательно. Ты ведь меня приглашаешь?
— Нет, — ответил Игорь. Спокойно, но решительно.
— Не понял, — нехорошо сказал Боб.
— Нет! — повторил Игорь громче, но все так же спокойно.
— Ты хорошо подумал? — мрачно поинтересовался Боб.
— Я хорошо подумал, — четко сказал Игорь.
— Смотри, пожалеешь. Вечерком приду и фотки твои покажу. Порадуем и Машку, и твою мамашку. Ха, смотри-ка, даже стихи получились.
Боб ухмыльнулся, такси проехало. Игорь остановился, посмотрел ему вслед.
Перед тем, как идти на работу, Маша не удержалась, примерила нарядное платье, в котором была еще красивее.
— Маша! — донесся до нее голос Ольги Леонидовны из кухни. — Ты овощи для салата варишь?
— Да! — громко ответила Маша, любуясь на свое отражение в зеркале.
— Сейчас тут уже пюре будет! — снова послышался голос Ольги Леонидовны.
У Маши на мгновенье возникло предчувствие, что чрезмерная заботливость свекрови добром не кончится, но она была не в состоянии оторваться от созерцания своего отражения.
— Ольга Леонидовна, не волнуйтесь! — крикнула Маша. — Я слежу!
Послышался грохот и вскрик свекрови. Маша помчалась на кухню.
Из кастрюли, стоявшей на полу возле раковины, валил пар, тут же на полу валялась крышка от кастрюли, а Ольга Леонидовна, так некстати вмешавшаяся в кулинарный процесс, чуть не плача, металась по кухне, размахивая обожженной правой рукой.
— Ольга Леонидовна, я же говорила, я сама, зачем вы… — расстроено сказала Маша, доставая бутылку с растительным маслом.
— Ужас! Как я в таком виде? Жжет! — Ольга Леонидовна дула на покрасневшую кисть руки.
— Мама! Что случилось? — ворвался в кухню Игорь.
— Руку обожгла, — пожаловалась Ольга Леонидовна. — Хотела воду слить и прямо на руку.
— Надо под воду.
— Не надо! — возразила Маша. — Сейчас маслом польем, быстрее заживет. И жечь перестанет. Давайте руку!
Ольга Леонидовна послушно протянула руку, которую Маша щедро полила растительным маслом.