Стайка девушек, в их числе Ренана с Ширли, подходила к караванному городку общежития. Учителя стояли тесной кучкой у ворот и поглядывали на переходящих площадь учениц, переводили взгляд, полный горестного недоумения, на уродливый подиум, потом с тревогой смотрели на небольшие стайки девочек, задержавшихся во дворе.
Вдруг бешено завращались установленные на подиуме гроздья воронок, начал раскачиваться огромный экран, по которому всё так же хаотично носились силонокулл-тучи, корча зловещие гримасы. Гнойно-белёсую полумглу озаряли вспыхивающие синкопами лучи ослепительной белизны, падающие откуда-то сверху.
Внутри мельтешащих силонокулл-туч нервно пульсировали точки. Они начали набухать и вдруг… выплюнули в сторону стайки задержавшихся во дворе учениц густую тучу спиралек, и видом, и назойливым жужжанием напоминающих мух или ос. Казалось, эти виртуальные тучи собираются атаковать замешкавшихся девушек, а те пытаются отмахнуться от них и одновременно защитить уши от ввинчивающегося жужжания.
Ворота ульпены с глухим скрипом распахнулись, и во двор хлынула густо-чёрная с зеленоватым отливом колонна дубонов. Надвигающаяся плотная стена, одинаковые, будто штампованные, лишённые выражения лица с оловянными пуговичными глазами – всё это могло напугать кого угодно, особенно девочек-подростков. Пройдя ворота, они резко ускорили шаг и, разделившись на потоки, ринулись к нескольким кучкам ничего не подозревающих и отбивающихся от виртуальных картинок учениц. Они принялись раздавать пощёчины направо и налево, грубо хватать девушек, не успевших покинуть двор, тесня их в сторону ворот и нагло щупая. Над двором разнеслись крики и вопли, почти заглушив несущееся из воронок воющее жужжание.
Преподаватели в первые секунды остолбенели, потом бросились наперерез шеренгам дубонов, пытаясь преградить им дорогу: "Не смейте! Что вы делаете! Вы не имеете права дотрагиваться до наших девушек!" – "Прочь! Вы тут никто и звать вас никак!
У нас приказ всех выставить из этой территории – и немедленно! Как вы посмели не выполнить указ?" – "Что-что? Какой указ!? Там говорилось о трёхдневном сроке!" – "Не вашего ума дело! Указ есть указ! Как вы смели не покинуть в организованном порядке территорию?" – "Указа, как такового, не было, было переданное в странной форме объявление! По закону нам должны были выслать указ, чтобы мы расписались в получении. И даже в таком случае – у нас есть три дня, чтобы отреагировать…" – "А у нас предписание!" – рявкнул дубон, судя по всему, главарь.
Девочки, подходя к калитке, ведущей во двор общежития, услышали за спиной вопли.
Ренана оглянулась и остолбенела: прямо на них через площадь нёсся… Антон, на груди которого болтался безымянный жетон, судя по размеру, вожака звена штилей.
За ним лёгкой рысью неслись трое или четверо огромных широкоплечих парней, на бегу извлекающих откуда-то дубинки. Ренана оглянулась по сторонам и подняла с земли огромную картонную коробку и швырнула её под ноги Антону. У калитки началась свалка, в неё попали ещё несколько девушек, не успевших добраться до своих домиков. Антон почти ухватил за косу Ренану, и его пальцы скребанули по её плечу. Девушка, не успев задуматься, резко развернулась и обеими руками оттолкнула его и тут же, не соображая, что делает, размахнулась правой ногой и со всей силы пнула его. Антон громко взвыл от неожиданности и боли и отпустил девушку.
Ширли поскользнулась, упала, и на неё посыпались удары дубинок. Какая-то высокая девушка, налетев на Ширли, чудом устояла, рывком подняла упавшую Ширли, невзирая на дубинки, и потащила за собой. Потом Ширли рассказывала, что сама не понимала, откуда у неё взялись силы передвигаться в темпе, задаваемом спасительницей. Два штиля бросились за петляющими между тропинками девчонками, продолжая осыпать их ударами. Особенно усердствовал один непомерно широкорожий тип с удивительно тупым выражением лица, форменный громила. Как видно, он решил, что перед ним две тряпичные куклы, которых его лишили в тяжёлом, полном унижений детстве. Ренана, с трудом отведя потрясённый взгляд от корчившегося на земле Антона, увидела, что происходит с подругой и её спасительницей, оглушительно взвизгнула, бросилась к ним с громким улюлюканием. Штиль-громила оглянулся на звуки и бросился на неё – ему было всё равно, кого бить. Она, громко всхлипывая, чудом увернулась от его рук, которые он уже нацелился запустить ей в кофточку, и со всего размаха ударила его по лицу, одновременно лягнув его и уворачиваясь от подступающих к ней двух штилей. Неожиданно она пнула широкорожего штиля, как пять минут назад Антона – это случилось, когда он рванул на ней кофточку. Штиль взвыл, отпустил её и покатился с воем по земле. Другие девушки только закрывали лицо, голову, грудь, но отбиваться не решались. По всему двору разносились громкие и отчаянные девичьи вопли.
Неизвестно, чем бы закончилось это неравное сражение, если бы, к счастью девушек, главарь дубонов, орудовавших во дворе ульпены, не заметил отсутствия звена штилей и зачем-то понадобившегося ему Антона. Оглянувшись на крики и вопли, он заинтересовался происходящим по ту сторону площади. Он понял, что штили проявили чрезмерную инициативу и зачем-то погнались за девушками, уже покинувшими территорию ульпены, и теперь хозяйничают во дворе общежития, хотя такого приказа не было. Он тут же высвистал звено Антона, велел им вернуться и заняться на месте продолжением операции, обещав позже разобраться с нарушителями дубоньей дисциплины.
Антон еле добрёл до ворот и пожаловался главарю, что какая-то хулиганка его зверски избила, оскорбила мужское достоинство и временно вывела из строя. На это главарь отвечал, что все вопросы будут поставлены на обсуждение только по окончании операции выдворения нарушителей из закрытой зоны ЦК.
Группе девочек, в том числе Ренане с Ширли, чудом удалось ворваться в один из караванов и запереть двери. Оказавшись внутри каравана, девочки смогли перевести дух. Одна из них, растрёпанная и в порванной кофточке, тяжело дыша, с отчаянным выражением лица зашептала на ухо ничуть не лучше выглядевшей Ренане: "Надо поскорее уходить, нас будут разыскивать: нападение на представителей власти – это страшное преступление…" – "Не "нас", а меня! Уверена: на вас они даже внимания не обратили, а я – совсем другое дело… Похожа на близнецов! Правда, я не нападала, а защищалась, эти бандиты получили по заслугам, жаль, что мало!..
Тоже мне – власть!.. Дубоны!.. – охрипшим голосом зло огрызнулась Ренана и вдруг тихо вскрикнула: – А что с Ширли?!" Кто-то указал на Ширли: она еле стояла, уцепившись за стену, и её лицо чуть не сливалось с цветом стены. Ренана, шатаясь, подошла и спросила: "Что с тобой, Шир?" – "Ничего страшного… Он меня ударил по голове, теперь звенит внутри…" – еле слышно прошелестела девушка. – "Ты идти можешь? Нам надо смываться… Или спрятать тебя в туалете?" – "Нет, Ренана! – тихонько вскрикнула одна из девушек. – Эти звери могут придти сюда, с них станет в туалеты ворваться… Ты что, не видела, сколько дубонов нагнали? Надо уходить, и я знаю, как… За нашим караваном, он с краю… между кустарником, за мусорным контейнером…" – "Если Шир и другие избитые смогут идти…" – "Выхода нет… Я беседер, – слабо проговорила Ширли, – Дойду как-нибудь… Отсидимся за мусорным контейнером, он большой…" – "Да нет, это не дело… Вот только куда?.. А-а-а! – воскликнула Ренана. – Я знаю: тут недалеко Магидовичи… Может, кто-то там будет дома, может, и мы все там отсидимся…"
Девочки не помнили, как выбрались из каравана, как добрались до мусорного контейнера и пролезли через заросли кустарника на соседнюю тихую улочку, куда всё ещё доносились слабые отголоски происходящего в ульпене. Они стайкой пробирались вдоль тихой улочки, то и дело оглядываясь. Вдруг возле них остановилась маленькая странного вида машина, из окна которой высунулась веснушчатая физиономия в обрамлении светло-рыжей бороды и пейсов, в глубокой темно-фиолетовой кипе на такой же, как борода, кудрявой светло-рыжей голове.
Увидев мужское лицо, девочки остановились и испуганно вскрикнули, принялись судорожно приводить себя в порядок. Ренана тут же принялась застёгивать оставшиеся на кофточке пуговицы, пристально посмотрела и через силу улыбнулась: