Молодые парни тихо возмущались по этому поводу: "Какому нормальному человеку может такое нравиться!.. Освоили, видишь ли, одну гребёнку…" – "А правда: как они на ней играют все вместе?" – спросила Ширли, с любопытством прислушиваясь к несущимся из динамика странно-заунывным звукам. – "Ну, – попытался объяснить ей Ирми, – знаешь, сначала у них были гребёнки раза в четыре-пять больше нормальных расчёсок, обёрнутые в тонкую бумагу, или нечто подобное – они через этот слой в унисон что-то мычали, какую-нибудь типа мелодию…" – "Мы в детстве такими баловались, но, конечно, нормальных размеров. Взрослых это иногда ужасно раздражало, – заметил Максим. – Но это явно что-то другое, по звуку на губные гармошки похоже…" – "Конечно, можно и на таком инструменте играть и своеобразно, и интересно, – откликнулся Ирми. – Если не аранжировать весёлые детские песенки… в стиле колыбельных. Но они же вычудили: смонтировали на всю свою шайку одну гигантскую гребёнку. Это бы полбеды! Но они ещё детские песенки аранжируют под похоронные марши!.." – "Ненормальные!.." – "Ты бы видела, Ренана, сколько зевак крутится целыми днями возле Забора, чтобы их послушать…" – "Ну, если они такое учудили, то конечно… Их же ещё и показывают! Надо же! – одна гребёнка!" – "И одинаковые бараньи морды у всех четырёх!" – "Ты это серьёзно, Ирми? Но зачем им такие приколы?" – удивлённо переспросил Ноам. – "На полном серьёзе! Конечно, там, у Забора, дают не только "Петеков"… Наверно, тоже ещё услышим…" – воскликнул Ирми, но тут же прижал ладонь ко рту, потому что на него уже удивлённо оглядывался весь зал.
После очередного выверта "Петеков", более всего напоминающего уныло-назойливое жужжание нескольких мух, застрявших меж двух стёкол, Ноам, воспользовавшись короткой паузой, обратился к хозяину кафе: "А послушать "Хайханим", как у вас бывало, нельзя? Мы хотели послушать новый диск – дуэт флейты и шофара, свирели и шофара. Знаете?" Хозяин кафушки, испуганно кося глазом в разные стороны и заикаясь, пояснил: "Я не хотел бы включать музыку, которую не рекомендуют слушать наши… э-э-э… которая… Понимаете, юноша, это как бы вышло из моды. Говорят: не в струе… как бы…" – "Как бы не в струе?! А что у нас нынче за струя, можно узнать?" – невинным тоном осведомился Ирми, склонив голову и глядя хозяину кафушки прямо в глаза. – "Вот почитайте, что об этом пишет геверет Офелия! И о шофаре – тоже! Я же не зря тут последний номер "Silonocool-News" положил! – хозяин скосил глаза на газету, потом посмотрел поверх голов Ноама и Ирми и резко каркнул в сторону кухни: – Меню!.. – и понизив голос, кося глазом в сторону: – или… вы сами знаете, что хотите заказать?" – "Пожалуйста, лучше меню… – согласился примирительным тоном Ноам и тихо пояснил друзьям: – А то вдруг и в меню внесли что-то новенькое". – "Теперь уж я опасаюсь, с них станет", – пробурчал Ирми. – "Да нет… – тем же тихим голосом отвечал ему Максим. – Мы с Хели проверили: беседер".
Вдруг Ширли услышала певучий сигнал та-фона, вытащила его из сумочки, раскрыла и начала тихий разговор с отцом. Она не обратила внимания, какими глазами уставились на аппарат Ирми с Максимом. Окончив разговор, она уже собиралась закрыть аппарат и запихнуть его в сумочку. По всему видно было, что она чем-то озадачена и смущена. Ирми, не сводя глаз с прибора в руках Ширли, спросил: "Что случилось, Шир?" – "Ничего, ничего… просто… скучают они без меня… или, может, братья чего-то снова учудили…" – и она замолкла. Ноам с сочувствием уставился на неё – и тут же смущённо отвёл глаза. Ирми решительно протянул руку и попросил: "Шир, покажи нам новый та-фон, пожалуйста. Мы быстро, только взгляд кинуть. Это же больше не производственная тайна изготовителей, раз уж вышло на рынок!" – "Пожалуйста! Я из этого секрета не делаю. Весь Далет нынче с такими разгуливает! Братьям бабушка с дедушкой в Австралии подарили почти такие же красивые и оригинальные, но не такие навороченные. О какой тайне может идти речь!" – и она, усмехнувшись, показала все кнопки и рассказала о новых функциях. Ирми склонился над аппаратом, Максим тоже вытянул шею. Ноам сидел неподвижно, закусив губу. Ирми бормотал, внимательно рассматривая, так и сяк поворачивая аппарат: "Я слышал об аппаратах новой конструкции, но первый раз в руках держу…" – "А чего ты себе такой не купил?" – наконец, спросил его Ноам, упорно не глядя на Ширли.
– "А зачем? Мой отлично работает! Не в том возрасте, чтобы такими игрушками увлекаться. Но сейчас, увидев, понял, что не совсем прав был", – и он передал аппарат Ноаму, а тот кивнул Максиму. Оба они склонились над та-фоном Ширли.
Максим сфотографировал аппарат, целиком уместившийся на ладони Ноама. Ирми повертел аппарат и вернул его девочке, сказав: "Ну, спасибо. Идея мне понравилась! Не дураки над нею поработали, ох, не дураки!" – "У братьев ещё круче: там у них зачем-то цветомодуляции во время разговора включаются…" – тихо обронила Ширли.
Друзья лакомились, перебрасываясь быстрыми репликами, как мячиками пинг-понга, стараясь не обращать внимания на звуковой фон, создаваемый уныло-бодряческими композициями группы "Петек Лаван".
Через пару столиков сидела шумная группа молодёжи, несколько парней и девушек.
Наряды девушек были смелее, чем это обычно принято в Меирии. Обращали на себя внимание преобладающие в их одеяниях оттенки – яркая и чересчур пёстрая, однако, не лишённая экстравагантного изыска, смесь всех оттенков болотного с младенчески-розовым, с переливами в бордо. На головах двух парней каким-то чудом держались крохотные кипы, цвет которых сливался с цветом волос – надо было сильно приглядеться, чтобы их увидеть. Остальные парни были и вовсе без кипы.
Вдруг высокая, тощая, костлявая девица с тусклыми прямыми, похожими на сероватую солому, волосами, резко выпрямилась и демонстративно уставилась на Ренану с Ширли. Следом за нею их принялись буравить несколько пар любопытных глаз её спутников. Девицы с выражением нарочитого изумления уставились на Ширли, многозначительно переводя глаза на Ноама. Время от времени компания окидывала взором Ренану и тут же переводила взоры на Ирми.
Ренана и Ширли отлично знали эту девицу – это была их соученица Мерав Ликуктус, известная в ульпене сплетница. В глаза бросалась слишком мощная для девочки челюсть и резкие, угловатые движения, но более всего – мимика широкого костлявого лица выдавала поразительную смесь угодливости с ехидством. На лице выделялись маленькие юркие глазки непонятного цвета. При всём, при том, в плоской фигуре, во всём облике девицы был какой-то непостижимый шарм, что притягивало к ней взоры парней. Рядом с Мерав сидела похожая на неё девушка постарше и отличающаяся от Мерав отсутствием угловатой худобы, более правильными чертами лица, да и взгляд маленьких круглых глаз был осмысленней и выразительней, чем у Мерав. Она прижималась к эффектному светловолосому парню без кипы, склонив голову ему на плечо. Это была старшая сестра Мерав, Керен. Она училась вместе с близнецами Блох в гимназии Галили (до их поездки в Австралию) и кое-что слышала от них о младшей сестре. И вот теперь она с нескрываемым интересом разглядывала эту упёртую антистримершу. Подумать только, в какой компании крутится эта сестрица близнецов Блох! – среди отпрысков известного фанатика Дорона (как раздражённо называл его отец)! Она первая просекла, какими взглядами и улыбками обмениваются между собой Ширли и Ноам, о чём тут же поведала своим спутникам. О, теперь-то будет о чём порассказать братишкам Блох при встрече, будет, чем их удивить!