- Так, смотри на меня, повторяй движения, только быстрее и энергичнее. - И Дед начал показывать разминку, а вопрос про очки так и остался без ответа.
Марат повторял движения, про себя отмечая, что некоторые упражнения ему не знакомы, но интересны. А еще он почувствовал, как задубели его мышцы. Не было состояния легкости и эластичности, которое его сопровождало в той жизни, когда он занимался в зале. Хорошо, что еще последнее время он жил физическим трудом. Потом Дед заставил встать его в стойку и подвигаться приставными шагами, уклоняться, выбрасывать руки в ударе.
- Значит так, парень. Ты как колода. Давай минуту бой с тенью в спокойном ритме. - Марат послушался и попытался вспомнить, чему его учили не так уж давно. Видя его старания, Дед добавил: - Спокойнее, спокойнее, а то выдохнешься быстрее, чем на ринг выйдешь.
Как ни странно, но тело Марат само вспомнило то, что в него вкладывал платный тренер. Ноги начали слушаться, руки повели себя более легко и свободно. Да и адреналин начал отступать. Нет, он не ощущал прилив боевого духа, не научился боксу за пять минут, как в тех старых фильмах, что любил раньше. Просто почувствовал себя несколько увереннее, когда тело самостоятельно начало отрабатывать то, чему его учили. Пусть и не много, но все же чему-то научили.
- Вижу, что занимался. Но все равно как бревно. - просипел недовольно Дед. Потом он вытянул сухонькие руки перед собой ладонями вперед и сказал: - В свободном темпе как на лапах. Удар обозначай, а не бей, а то отобьешь мне всё. Ну кто так запястье держит? Вот как надо! Локти уже! Уклон. Это что за уклон? Колено внутрь подворачивай, а то как на шарнирах двигаешься.
После пары минут Дед сказал:
- Стоп. Не садись, походи от стены до стены.
Марат послушался, а Дед присел на лавку, продолжая смотреть на парня.
- Послушай меня внимательно. - начал он своим сухим шепотом. - Ты явно давно не практиковался, и если у тебя и был опыт выступлений, то очень маленький. Это по глазам видно. Ты смотрел на мои руки, а не на меня. Если ты будешь смотреть так же на соперника, то он тебя быстро размажет. Только если там не такой же ландух как ты. Но я видел его, видел его тренера, и мне кажется, что в синем углу будет не ландух. И мне кажется, вы даже чем-то похожи.
Дед сделал паузу, о чем-то подумал.
- Мой тебе совет, парень: смотри на его подбородок, и только периферийным зрением на руки и тело. Не смотри в глаза, ты не из тех, кто давит взглядом. Если ты испугаешься, то соперник это увидит и воспользуется твоим страхом. - сказал Дед. - Давай еще раз разминку, как я показывал.
Через пять минут они вышли из раздевалки. Марат уже был в полном облачении. Шли всё так же по темноте, Дед вел его куда-то по темному пространству.
Но вдруг совсем рядом вспыхнул свет, и Марат увидел, что они приближаются к настоящему боксерскому рингу. Что-то внутри сжалось, захотелось назад в раздевалку. Но Дед шел вперед, и Марат не посмел остановиться. Свет падал откуда-то сверху, освещая квадрат ринга и пространство рядом с ним. Марат увидел пустые стулья по периметру, судейский стол. Так необычно было видеть эту настоящую спортивную «кухню» так близко.
Вот они подошли к лесенке, ведущей к красному углу и начали подниматься. Со стороны синего угла тоже кто-то поднимался на ринг. И тут Марат увидел его, своего противника. И ему снова показалось, что он видит себя со стороны.
- Мать твою, да вы как две капли. Это что, твой брат? - просипел Дед.
Марат не ответил. Дед оттянул ограждение, давая пройти Марату, а потом пролез сам. Откуда-то из-за стойки угла он вытянул табурет и поставил в угол. На ограждение он повесил полотенце, которое до этого нес на плече.
Но присесть на табурет Марату не дали. В центр ринга вышел мужчина в черных брюках, белой сорочке и бабочке. Рефери посмотрел по сторонам, развел руки в стороны, как бы указывая на соперников, потом свел их вместе и сказал:
- Бойцы, в центр ринга.
Марат на ватных ногах пошел к центру. Навстречу шел его двойник в синей форме. Рефери не обращал внимание на полное сходство бойцов.
- Итак, у нас сегодня дуэль, - продолжил рефери, и Марат понял, что все здесь присутствующие, кроме, пожалуй, Деда, в курсе происходящей игры. - Поединок по правилам любительского бокса. Три раунда по три минуты. Победа победитель определяется количеством нанесенных ударов, либо нокаутом. Дисквалификация бойцов не допускается, за неспортивное поведение снижается количество очков. Отказ от продолжения боя не допускается. Запрещенные удары не наносить, головой и локтями не бить, ниже пояса не бить. Нам нужен честный бой. Поприветствуйте противника.
Марат, смотревший до этого в пол и переминавшийся с ноги на ногу, поднял глаза и протянул перчатки. И встретился со взглядом противника. Насмешливым и наглым. Показалось, что именно так на Марата смотрели гвардейцы во время очередного вечернего обхода. Так на него смотрел богатый клиент нынешнего места работы, забирая свою дорогую машину. Неужели и Марат так когда-то смотрел на прислугу, официантов? Противник не поднял рук, избежав ритуального удара о перчатки соперника, а просто развернулся и ушел в свой угол. Марату ничего не оставалось делать, как уйти в свой.
11. Мы все больны.
Поднимаясь по лестнице домой Вера всегда считала ступеньки, на которые наступала. Она вообще считала всё подряд: шаги из комнаты на кухню, количество перемытых тарелок, кошек во дворе, количество встреченных за день зеленых или оранжевых машин. Но лестница была как бы отдельным предметом счета. Ведь количество ступенек на ней всегда постоянно, а вот наступить оказывается можно не на все, поэтому количество шагов всегда разное. Ну или почти всегда. В этом и была забава: перешагивая в случайном порядке то через одну, то через две, а то сразу перепрыгивая и через три ступеньки, Вера загадывала, какое число получится на этот раз. Это была ее игра. На лифте она ездила только с мамой, а когда была одна, то ходила пешком. Пусть и высоко подниматься, но, во-первых, так рекомендовали врачи, а во-вторых, на лестнице было безопаснее, чем в лифте. Не хотелось столкнуться с пьяным соседом, живущим на два этажа выше, который всегда провожал её долгим взглядом и облизывал губы при этом. От воспоминаний об этом Веру передернуло. Мама называла его «извращенцем», но почему, так и не объяснила.