— Я тоже взял, — тихонько сказал Игорь, приметив, чем развлекается его спутник. — Сам не знаю, зачем. Там вряд ли понадобится… Так просто. Домой придется поздно возвращаться, и вообще…
Какие общие соображения должно было означать его «вообще», так и осталось неуточненным.
— Этот товарищ, к которому едем, — продолжал Игорь после некоторой паузы, — когда-то, давно еще, до перестройки, учеников держал. После — довольно долго — пропадал непонятно, где. Ходили слухи, будто сидит… то ли в лагере то ли в дурке. Так вот, ученики у него были, все до одного… Как бы лучше объяснить… Знаешь, бывают такие: неопрятные, немытые, без всяких уже претензий на что-либо в жизни. И глаза — тусклые, нечеловеческие. Скотские какие-то. Только посмотришь, сразу ясно: конченый человек. Не человек уже. Ни за что, даже за самого себя, не способен нести ответственность. И поэтому верить такому нельзя ни в чем. Нет, он не подлец там, не жулик; он — животное. Бессмысленное этакое, как корова. И даже еще бессмысленнее. И потому — в равной мере беспощадное. Ничего, кроме примитивного, на уровне простейших ощущений, прагматизма, в нем не осталось. Вот такие у него и были ученики, и много, штук семь.
— На хрена ж ему такие были нужны? — дождавшись очередной паузы, поинтересовался Димыч. — Неужто на таких нажиться можно?
— Не знаю, на хрена нужны. Но не для наживы, это точно. Не разживешься на таких. Наоборот, последнее растащат. А его, по одной из версий, за мошенничество посадили… Долгонько, надо сказать, он отсутствовал. Я и забыть о нем успел. Только с месяц, как узнал, что он снова появился.
— Ага… А к чему ты его учеников вспомнил?
— Да! Вот к чему: он среди них выглядел, как вожак в стае. Словно бы человек — да, уже превратился в такое же, как и «ученики» его, животное, но у него глаза осмысленные. Живые. По опыту жизни скажу: таких-то и нужно пуще всего опасаться. Хотя бы оттого, что сразу не распознать. А животные эти — они, как правило, хищники. У них все подчинено не простым инстинктам, а идее. Любой, какая в голову втемяшилась. И ради такой идеи — в данном случае, овладения магией — такой на все готов. Понадобится, скажем, свежее человечье ухо для очередного эксперимента — ни на секунду не задумается… В общем, с ним нужно осторожнее. Хотя… Хорошо хоть, что на разговор согласился время потратить.
Димыч кивнул в знак того, что все понял, и против воли поежился. С одной стороны, привычное его материалистическое мировоззрение не способствовало вполне серьезному восприятию разговоров о магии, колдовстве и тому подобном. С другой — недавние события… Впрочем, от событий-то можно бы и отмахнуться, найдя всем им неукоснительно материалистическое объяснение. Но тут мешал все тот же страх. Вернее, сильное предчувствие чего-то недоброго впереди, такого огромного и могучего, что никакая сила во вселенной не в состоянии противостоять этому недоброму… Непроизвольно Димыч снова потянулся к пистолету, но теперь от ощущения твердости и тяжести кобуры под мышкой стало только тревожнее. Если интенсивность предчувствия вправду соразмерна грядущей беде, пистолет наверняка не поможет.
Вообще ничто не поможет. Вплоть до всего ядерного арсенала планеты.
И снова Игорь подметил его движение.
— Не мандражируй. Все путем. Пробьемся.
47
Маг, чародей и демонолог, как оказалось, жил примерно в пятнадцати минутах езды от станции, в приличном шлакоблоковом домике с сиренью в палисадничке и спутниковой «тарелкой» на крыше, по соседству с дымовой трубой. Близ крыльца кусты сирени образовывали нечто наподобие естественной беседки, в которой хозяин и ожидал гостей, покуривая на свежем воздухе простенькую — долларов этак за триста — вересковую трубку. Он как-то очень хорошо совпадал со своим обиталищем — такой же солидный, крепкий, хоть и пожилой, мужик в хорошем спортивном костюме и футболке с некрупной надписью наискось через грудь: «A LOADED.357 ALWAYS BEAT A FULL HOUSE», с коротким ежиком седоватых волос на округлом, массивном черепе. Трубка, так же лениво, как и печная труба на крыше, курящаяся ароматным дымком, еще усиливала сходство дома и его хозяина.
— Здравствуй, Дамир, — окликнул его Игорь, остановившись у калитки. — Собачек уж выпустил?
Тут же на песчаную дорожку, ведущую от калитки к крыльцу, молча выскользнул огромный, непонятно откуда возникший, черный волкодав.