Мусульманские и иудейские авторитеты, недосягаемые для Новых Крестоносцев, пока придерживались до зубов вооруженного нейтралитета, коротая время в шумных спекуляциях на принципиальную тему: обрезан ли Столп, то есть, Хуй, и, если да, то — по чьему обряду? Далай-лама хранил молчание, достойное самого Будды. В Греции возродился, стремительно набрав силу, культ Приапа, тут же сомкнувший ряды со своими индийскими товарищами в борьбе против воинствующих христиан. На территории бывшего СССР расцвели пышным цветом всевозможные более или менее экстремистские оргиастические секты, одним из общих лозунгов которых стал глумливый призыв: «Помоги Ему Кончить!». Российская православная церковь сумела ответить новоявленному противнику лишь множеством юродивых-пропагандистов, призывавших население к расправе со слугами Сатаны, но пока что нашедших отклик лишь среди части женщин пенсионного возраста.
Относительное спокойствие сохраняла лишь Япония, куда и была перенесена из объятой пожарами Женевы штаб-квартира ООН.
С тоскою взглянув в окно, за которым непрестанно грохотали поезда проходившей неподалеку монорельсовой дороги, Ван Хайнеке оперся локтями о столешницу и уткнулся лицом в ладони.
Полгода…
Полгода крутится он, точно белка в колесе, убеждая, умоляя, пугая, интригуя мировое сообщество… Тщетно! Да и — о каком «сообществе» тут может идти речь? Конечно, мир давно уже трещал по всем швам. Залежи полезных ископаемых подходят к концу, а выжженная, изнасилованная в ходе войн за жалкие крохи их остатков земля — не родит… Быть может, только этого последнего, малюсенького толчка и не хватало человеческой цивилизации, чтобы рассыпаться, похоронив под своими обломками всех и вся? И ООН, еще недавно могущественнейшая организация, оказавшаяся на поверку колоссом на глиняных ногах, рухнет первой…
Невеселые размышления его прервал энергичный стук в дверь.
— Нгуэн, смотри! Только что из Центра Управления Полетами, переданы японским зондом, запущенным к Венере!
Выпрямившись, Ван Хайнеке схватил верхний из брошенной на стол пачки снимков. В центре его, сквозь прореху в густых венерианских облаках, явственно было видно нечто, разительно напоминающее сильно растянутый в длину, утолщенный на нижнем конце и вдобавок разрубленный пополам кофейный боб, обрамленный мохнатой массой джунглей.
— О, нет! — застонал Ван Хайнеке, закрыв лицо руками. — Нееееееет!!!
Но крик его был заглушен грохотом промчавшегося мимо поезда.
— GoldED 2.50+
+ Origin: А вы думали? (2:5030/1982.999)
Понятно, подумал Димыч. Реакция вполне предсказуема: война бобра с ослом, часть номер эн плюс один. Помимо прочего, хватило бы и одного кросспостинга в «кащенку». Где она тут у нас, эта самая реакция этой самой Клео Барановой… а, вот.
Доброе время суток, Петр!
Отправив в конференцию OBEC.PACTET цитируемое сообщение, ты нарушил следующие правила конференции:
1) Запрещена публикация произведений, содержащих ненормативную лексику, без согласования с модератором. [+]
2) Запрещена публикация произведений, объем которых превышает 3000 знаков, без согласования с модератором. [+]
3) Запрещена публикация произведений, могущих оскорблять чьи-либо религиозные чувства. [+] [!]
По совокупности нарушений ты лишаешься права писать в конференции OBEC.PACTET на неопределенный срок.
— GoldED 2.50+
+ Origin: КАЩЕНИТЫ — НАХУЙ С БОНА!!! (2:5020/1132)
Димыч негромко хмыкнул. В другое время сия нешуточная фидошная драма (наверняка эха до сих пор бурлит говнами, там одни «христиане» чего стоят) доставила бы ему немало веселых минут, и время ожидания Петяши с кофе промелькнуло бы незаметно. В любое другое время — да. Но только не теперь.
Может быть?.. Нет, нет, нет! Нельзя…
Ему страшно хотелось — хотя бы силой — взять оставшуюся на кухне женщину, и именно поэтому он ровно в той же мере был отвратителен самому себе. Как же избавиться от этого мерзкого, до отчаяния доводящего раздвоения? Это же не женщина. Это же… что угодно, только не женщина!
Застрелить? Сначала — взять, а после — застрелить…
Из прихожей послышались неторопливые мягкие шаги. Рука Димыча скользнула за борт пиджака. Дверь в комнату медленно распахнулась. На пороге появилась Катя, соблазнительная, желанная до помрачения ума… и совершенно голая.