«Окончательно» прозвучало несколько зловеще, но все-таки надеюсь, что он имел в виду семью, а не кладбище.
— Хорошо хоть только меня, если бы речь шла про всех бывших, ты бы больше никогда не женился.
— Только при моей матери такого не говори, она до сих считает, что ты меня приворожила, совратила, а потом бессердечно бросила. И теперь я никак не избавлюсь от этого приворота, вот мечусь, горемычный, не в силах обрести семейное счастье.
Хорошая фантазия у достойной женщины.
Несмотря на вялое переругивание, мы оба не сводили глаз с калитки. Кто знает, что там ждет, да ещё и Лешки до сих пор не видно…
Он вынырнул из-за куста сирени так неожиданно, что я вздрогнула. И, наплевав на запрет, выскочила из машины:
— Ну как?
— Все тихо, — он взял меня за руку, крепко сжимая запястье. — Сейчас неторопливо и спокойно идем в дом. Говорить буду я, постарайся никого не провоцировать и не волноваться сама, договорились?
— Постараться постараюсь, но гарантировать не могу. Где Юра?
И микроавтобус, и машина младшего Воропаева, за руль которой сел кто-то из сопровождения, после въезда в деревню куда-то пропали.
— Он с ребятами, проверили периметр, если понадобится, подстрахуют в качестве грубой силы. Готова?
Я кивнула и, не отпуская его руки, пошла к калитке. Временно покинутый и позабытый Антон молча шел рядом, с любопытством оглядываясь по сторонам. Его в святая святых рода не приглашали даже в бытность моим мужем, пусть хоть теперь душу отведет.
Изгибающая тропинка вывела нас во двор, затененный высоченными елями. Даже сейчас, когда температура поднялась выше тридцати, тут было сумрачно и прохладно. Лохматая рябина прилегла на крышу старой беседки, и так со всех сторон оплетенной ипомеями.
Тишина давила на уши. Странно, ни пения птиц, ни звона сверчков не было слышно. И это напрягало ещё больше.
Чтобы попасть в дом, пришлось обогнуть его, заходить с черного входа не захотелось. Судя по трухлявому дереву ступенек, пользовались им крайне редко, но не только риск сломать ногу, провалившись на пороге, остановил меня. Сама по себе крепкая деревянная дверь никак не вызывала желание себя трогать. Кстати, когда я появлялась здесь последний раз, её тут не было.
Если задний двор производил несколько гнетущее впечатление, то фасад можно помещать на глянцевые страницы. Несмотря на немалые размеры и возраст, дом выглядел игрушечкой. Вылизанные до нестерпимого блеска окна, яркий ставни и веселые занавески… Только стоящие чуть поодаль три машины нарушали общее впечатление, но все равно полное сходство с пряничным домиком. Внутри которого живет злая колдунья.
Какофония магических отголосков была такой, что даже не пыталась разобраться, что к чему, иначе единственным результатом будет дикая головная боль. Поэтому попыталась отрешиться и сосредоточиться на более насущной проблеме.
Она нас встретила прямо на пороге, оказав честь. Не всякому гостю открывает дверь сама глава клана ведьм.
— Что же вы так долго, уже и чай стынет, — Марьяна Никитична окинула нас долгим пристальным взглядом, задержавшись на мне на пару мгновений дольше. На Антона и вовсе только на долю секунды глазами повела. Никаких гримас и выраженного недовольства. Впрочем, я более, чем уверена, о нашем визите ей было известно ещё когда машины только подъезжали к Макеевке. Как и о засадном полке. — Проходите.
Она пошла в дом, не проверяя, следуем ли за ней. И только по тому, как на секунду дрогнули уголки губ Алексея, поняла, что едва слышный шепот: «Сколько же можно всякую дрянь в дом приводить?» мне не послышался. Милая старушка.
Хотя как раз старушкой она ничуть не выглядела. Уже немолодая женщина, даже примерный возраст которой я не бралась угадать. Навскидку лет шестьдесят пять, никак не больше. Хотя даже по самым приблизительным подсчетам не меньше восьмидесяти.
Ни неопрятных редких кудельков, ни шаркающей походки — бабуля признавала только туфли на каблуках, пусть и небольших. Благородная седина уложена в короткую элегантную прическу, да и строгое платье демонстрировало удивительно тонкую для её возраста талию. Это вам не покромсанные пластическим хирургом эстрадные бабушки, которые про улыбку забыли, иначе кожа на щеках лопнет. Её возрастная привлекательность была, по большей части, природной. Ещё один бонус ведьм.
В гостиной оказалось неожиданно людно, причем, большую часть этого народа я с трудом узнала в лица, не говоря уже про имена. А вот когда на секунду перешла на другое зрение, отметила невысокую пухлую дамочку в углу. Ну, здравствуй, тетя Тамара. Давненько не виделись. Аж с той ночи, когда я своей кровью ступеньки мыла. Аура тетки казалась тускловатой, но ошибиться тут не могу — именно она была в переулке.
— Ну, проходите к столу.
«Раз уж приперлись» не прозвучало, хотя было очевидным.
— Спасибо за приглашение, польщен, но мы по служебной необходимости, — Алексей был совершенно спокоен, собран и даже немного зануден. Прям удивил, вот так только и увидишь новые черты в знакомом человеке. — Вы можете сказать, где сейчас находится Журавлева Нина Алексеевна?
— А обязана? — Марьяна Никитична прошла во глауе стола, но садиться не стала. Присутствующие хранили все то же ледяное молчание, но это как раз и понятно, у них роли распределены не хуже, чем у нас. Внимание привлекла совсем молодая девушка, сидящая возле прикрытого салфеткой пианино. И тут я её вспомнила — Агата, внучка теть Тамары. Любимая правнучка Марьяны Никитичны. И, если память мне не изменяет, то как раз она в своем поколении старшая. Сколько ей сейчас? Точно не скажу, но около пятнадцати. Так вот оно как…
— Если вас так больше устраивает, могу вызвать повесткой для дачи показаний. Но решил проявить добрую волю. Не чужие люди. — Я аж чуть слюной не поперхнулась, когда Леша демонстративно поцеловал мой пальцы, а за нашими спинами издевательски хмыкнул Антон.
— Если не ошибаюсь, вы, Алексей Егорович, вообще отстранены от занимаемой должности, так что никуда вызвать не можете. Да и находитесь тут незаконно, — голос был мягок и сладок, как мед, а вот выражение глаз мне не понравилось. Была в них какая-то безуминка.
— А когда нас это останавливало? Поверьте, недоразумение с доносом разрешится за пару дней. А потом у меня будут все силы и средства, чтобы несколько осложнить Вам жизнь. Повторяю ещё раз — где Нина Алексеевна?
От неподвижности ведьминского поголовья в составе полутора десятка голов даже у меня холодок по спине пробежал. Как будто в музее восковых фигур, только по дыханию и понимаешь, что они живые. Неужели и сама вот так когда-то сидела, повинуясь во всем бабке?
— Понятия не имею. Будете дом обыскивать?
Идея очень даже здравая, вот только вряд ли получится, перевес сейчас на стороне клана, а затевать кровавые разборки не хочется. Но если только таким образом можно вытащить мать, но придется.
Не дожидаясь ответа, Марьяна Никитична повернулась ко мне:
— Альбина, твой любовник открыто угрожает семье, и что на это скажешь?
— Вы уже давно моя семья только номинально. Так что пусть угрожает на здоровье. Если ему захочется, может и силу применить, всегда было интересно, чего стоит клан без возможности использовать магию.
Бабка на секунду нахмурилась, а потом пристально присмотрелась к Алексею. Лицом она владела хорошо, этого не отнять, но пальцы конвульсивно сжались, выдавая крайнюю степень раздражения. Да, дорогая моя, с одного удара защиту не пробьешь, и я практически уверена — разжиться частицей моего волка у неё не получилось. Значит, и атака будет не адресной, а волновой. А уж эту смогу сдержать, пусть собственной кровью умоюсь, но выдержу. Да и наговор на конкретного человека не такое быстрое дело, его загодя не приготовишь, все самые сильные ведьмы в этой комнате, не хватает только мамы, но она на такое не пойдет.
— Пошли вон.
Я уже открыла рот, чтобы достойно ответить, но в этот момент у Воропаева тихо звякнул мобильник. Он глянул мельком, а потом показал мне сообщение: