Марго словно стрелой пронзило. Этот жестокий мир, в котором техника превыше всего, должен стать ее местом постоянного жительства. И из-за чего? Из-за нелепой ошибки старушки, во имя всего благого отправившей ее учиться в один из лучших вузов. Она старалась ради Лесоморья, а теперь этот мир окажется для нее недосягаемым. Она с трудом привыкла к телевизорам и автомобилям, лифтам и газовым плитам, и теперь… она останется тут навсегда. Она больше никогда не увидит алого заката в своем маленьком мире, не вдохнет чистого воздуха изумрудных лесов, не сыграет в прятки с Павкой, соседским пареньком, за которого обещала выйти замуж, когда вернется. Никогда она не вернется домой.
Интересно, что произошло бы вследствие отказа? Курс истории Главного мира Марго успела изучить достаточно хорошо, чтобы понять: Житенко вряд ли вышлет ее в Лесоморье без права возвращения. Он скорее арестует ее, сошлет в Сибирь, о колючих морозах которой знали даже в ее маленьком мире.
Еще один вариант — атаковать и бежать, девушка отмела сразу же. Знай она, где находится точка разрыва реальностей, чтобы уйти в Лесоморье, она бы, не задумываясь, ослепила КГБ-ника своим огнем и скрылась. Все-таки жаль, что Яга не признавала техники. Позвонить бы ей, она бы открыла проход или сама выбралась в Главный мир, чтобы забрать ученицу.
Оставался единственный выход. Согласиться и забыть о возвращении домой. Было тяжело. Но вскоре шок прошел. Новая жизнь с головой засосала лесоморскую ведьму, научив ее новым премудростям и не отняв у нее ни магической силы, ни искусства завоевания мужских сердец. Прав был в тот зимний вечер ее будущий начальник Житенко, когда говорил: 'В ОСЯ ты больше приобретешь, нежели потеряешь! Это единственное место, в котором ты сохранишь тайну своего происхождения и сможешь быть тем, кто ты есть, и принести пользу обществу! Ведьма. Колдунья. Обольстительница. Марго и сама не подозревала, насколько быстро найдет себя, свой образ уверенной во всем женщины, способной манипулировать мужчинами, будто они фигуры на шахматной доске.
Сочи, 1994 год
Антон Викторович чувствовал себя Сеней из 'Бриллиантовой руки', входя в номер Маргариты. Женщина словно просчитала каждый его шаг. Казалось, она была уверена, что в ее номер не войдут воры, пока она нежится в ванной. И из душа она вышла как раз в тот момент, когда депутат перешагнул порог ее шикарных апартаментов.
Никакого удивления. Европейские обои, пластиковые окна, мягкие ковры, диваны от лучших мировых дизайнеров не стали Антону Викторовичу в диковинку. Куда более обескураживающее было бы увидеть такую женщину как Марго в гостиничном номере, отремонтированном в последний раз при Хрущеве или, в лучшем случае, Брежневе. Она знала толк в роскоши, в этом Шаулин не сомневался.
Он протянул ей алую розу, купленную, нет, не в цветочном киоске, а в хорошем магазине. Флористка постаралась над оформлением, и цветок не терялся в излишнем блеске упаковки.
— Значит, вы до сих пор думаете, что у нас свидание, — томным голосом сказала женщина и тут же очутилась у бара, что стоял рядом с расправленной двуспальной кроватью. — Если мужчина сам хочет, я не смею отказывать.
Она отворила дверцу, и вскоре у нее в руке появилась бутылка розового шампанского.
— Абрау-Дюрсо, к сожалению, не Франция и не Италия, но главное цвет…
— Я пришел по делу, — сухо заявил Шаулин, ища взглядом, куда можно было бы присесть.
Но хозяйка не приглашала его. Кресла и диван, наверное, стояли в гостиной, вход в которую был занавешен алой бархатной шторой, а Марго во влажном белом халате сидела на краешке постели, заискивающим взглядом из-под густых черных ресниц указывая место для депутата.
— Я по делу, — уточнил он.
— Снимем напряжение, — прошептала женщина, протянув к нему руку ладонью вверх. — Иначе я отказываюсь говорить.
Соблазнительница. Глядя на эту сказочную нимфу так сложно сдержать страсть. Душа, еще не успевшая до конца оплакать Розу, негодовала. Но телу не было никакой нужды до глупых мыслей бестелесной сущности. Перед ним — привлекательная женщина, страстная и смелая. А он думает о той, с которой уже никогда не будет вместе.
— Юля не поймет, — Антон взял Марго за руку и сел рядом с ней.
— Но ты согласился, депутат, — подмигнула рыжая, обнимая гостя.
— Не на это… соблазнительница, — он попытался вырваться из ее объятий.
Тщетно. Словно заклинание, шептала она на ухо что-то о ведьмовских чарах, о том, что от нее не ушел еще ни один мужчина, о предсказуемости действий глупых людей и о многом другом. А в это время ее ловкие пальцы быстро избавляли депутата от одежды. Молочного цвета костюм, белая рубашка в тонкую бежевую полосочку, английские носки, качественное французское белье… Да у Шаулина, несомненно, хороший вкус, если он разбирается в брэндах мужских аксессуаров.
Заклинание, сковывающее сознание, усыпляющее душу, дающее волю страсти и животному инстинкту. Рыжая хищница знала, что делает, словно она была не сотрудницей какого-то отдела из Москвы, а штатной сочинской обольстительницей.
Шлюха. В первую очередь Шаулин понял именно это, когда его мысли перестали тонуть в потоке неконтролируемой страсти. Она, румяная, лежала рядом, мило улыбаясь, смотрела в потолок.
— Сколько я должен? — сухо спросил он.
— У нас в отделе достаточно денег, пара миллионов рублей от какого-то либерала для нас — сущие гроши. Но ты прав, депутат, я ничего не делаю просто так.
Прижимая одеяло к груди, она села, подложив под спину мягкую перьевую подушку.
— Тогда что вам от меня нужно, Маргарита?
— Зови меня Марго, и давай на 'ты', депутат.
— Тогда уж, Антон. Так что?
Она сощурилась, словно оценивая находящийся рядом товар, и изрекла как знатный купец:
— Запись в твоей трудовой книжке, что ты — наш начальник?
— Либо ты наивна, либо это ловушка, — Шаулин заподозрил неладное.
— Вы, как погляжу, осторожны, похвально. Сказать по правде, за двадцать лет, что я работаю на отдел странных явлений, я ни разу не ошиблась в выборе сотрудников.
— Вербуете?
— Да, — откровенно заявила рыжая, отводя взгляд от депутата, но он чувствовал, что она предельно искренна с ним.
Антон еще в Москве подозревал, что настойчивый доктор неспроста настоял на отдыхе. Несмотря на недоуменное пожимание плечами своих коллег, Шаулин был твердо уверен, что высокий улыбчивый врач работал по чьей-то наводке. Не нравился Антону хитрый взгляд Филиппа Аполлоновича. Еще и имя… странное, несовременное. Депутаты, бизнесмены, друзья по университету не знали о здоровье его дочери, поэтому и доктора нанять не могли. Господин Асклифенко словно из-под земли появился, стоило Шаулину подумать, что Юле необходимо лечение. Плановый, бишь, осмотр из поликлиники. Страх не позволял верить в такие отговорки. Аполлоновича кто-то нанял. Но кто так сильно радел за здоровье дочери — Шаулин не представлял. В фильмах, чтобы разобраться во всем, главный герой принимал предложение охотника. И депутат согласился.
Обворожительная женщина ничего не говорила прямо. На единственный вопрос: 'При чем тут моя дочь? — она предпочитала не отвечать, мол, пока не время, сперва надо о многом узнать.
— Насколько мне известно, по образованию ты инженер-робототехник, — начала она.
— Все знает, ведьма! — прошипел Шаулин.
Да, по диплому он инженер, каким бы постыдным ни казалось это слово в начале девяностых. Он политик, но это, скорее, хобби, нежели профессия. Просто удачное хобби, переросшее в работу. Совершенно случайно, благодаря профкому в университете, где он провел шесть студенческих лет, защитил кандидатскую и преподавал на старших курсах. Кто-то с таким багажом знаний пошел торговать на рынках, кто-то уехал за границу, а увлеченный политикой Шаулин примкнул к партии Жириновского и преуспел на выборах. И после избрания можно было забыть и о диссертации, и о студентах, и о лекциях. Он любил читать лекции, но получал за нее настолько смешные деньги. Их хватало лишь на хлеб, молоко да тетрадки для Юли. Новая квартира, служебный автомобиль и высоко оплачиваемое хобби перевесили.