- Ну ладно, - сказала Тамара мрачно, - поехали за Виталием. Вот такси.
Честно говоря, я предполагал добраться до Виталия на метро, но спорить не решился. Мы доехали до Калужской заставы. Девочки остались в машине. В лифте я решил, что сейчас самое время задать деру, но не смог. Виталий лежал на диване совершенно пьяный. Гостей уже не было. Какая-то старуха подтолкнула меня к двери:
- Давай, давай отседова!
- Виталий! - крикнул я.
- Ку-ку, - сказал он, не открывая глаз.
- Мы приехали, - крикнул я, - у меня нет денег...
- Ку-ку, - сказал Виталий, а я очутился за дверью. Выходя из подъезда, я подумал, что теперь-то самое время убежать, но пошел к машине.
- В ресторане и без Виталия хорошо, - сказала Тамара. - Давай, шеф, в гостиницу "Ленинградская", там ресторан что надо.
Денег у меня какая-то жалкая мелочь, едва на такси. Тамара мрачно молчит: чем-то я ей отвратителен. Люся вздыхает и иногда произносит отдельные слова вроде: "А вот комиссионка...", или "А здесь Санька живет...", или "Гляньте, дура какая, по лужам бежит!.."
- Боюсь, что мест в ресторане, как всегда, не будет, - сказал я.
- А ты не бойся, - сказала Тамара, - швейцару дашь - и будет.
"Надо бежать, - подумал я, утирая холодный пот, - то есть даже не бежать, а выйти из машины и спокойно уйти... Гуляйте сами..."
Молодая женщина сидела в машине рядом. В полутьме она казалась прекрасной. Надо ведь что-то сказать ей полушепотом, взять за руку, чтобы она оттаяла. У нее тоже трудное положение: кто я, зачем?.. Я прикоснулся к руке Тамары, она ее отвела. Такси остановилось у ресторана. Толпы не было. С неба сыпалась какая-то гадость. Я расплатился почти всем, что у меня было. Осталась ерунда на бутылку самого дешевого сухого. Хоть бы нас не впустили!
Громадный мраморный зал ресторана был почти пуст. Играл оркестр. Метрдотель очень любезно завел нас в отдельную кабину. Я утирал пот. И тут же перед нами возник молодой официант.
- Так, - сказал я лениво и по-хозяйски, - я думаю, что нам хватит бутылочки сухого вина и немного яблок, что ли... Будем танцевать.
Он хотел было идти, но Тамара его остановила.
- Погоди, шеф, погоди, - сказала она, и ее пальчик с облезающим маникюром забегал по меню, - давай так... неси семгу, колбаски вот этой... Помидорчики есть? Давай тоже, сыру давай тоже. Это на закуску... Да, еще салатику захвати...
- Что-то ты размахнулась, - засмеялся я.
- А что ж, голодными сидеть? - сказала Люся.
- Теперь, - сказала Тамара, не обращая на меня внимания, - давай так: водочки графинчик похолодней, ну, сам знаешь, ситро... Теперь горячего... горячего... давай котлеты по-киевски...
- Кофе? - спросил официант бесстрастно.
- Ну да, - сказала Люся, - и мороженого.
Он ушел. Мы сидели молча. Люся выглянула за занавеску.
- Танцуют, - сказала она, - одна пара. Танцевать не умеют, а тоже... А юбку какую надела, умора... Погляди, Тамар.
- Да ладно, - сказала Тамара.
- Ну и Виталий,- сказал я, чтобы поддержать разговор, - хорош.
- Да ладно, - сказала Тамара, - Виталий, Виталий... Сидишь и сиди.
"Что же делать!" - подумал я, но тут появился официант, и наш стол затрещал. Он, мерзавец, не забыл принести и мою бутылку сухого, и яблоки, и еще по собственному почину вазу с дорогими конфетами и сказал, обращаясь, конечно, к Тамаре:
- Думаю, не помешает. Для общей красоты.
- Сойдет, - сказала Тамара.
Я разлил водку, и мы выпили. И тут же по второй. Я посмотрел на себя со стороны: ничтожество. А в девчонках что-то было: во-первых, бесцеремонность - они прямодушны и бесхитростны, современны; во-вторых, и внешне... такие вострушечки. У Тамары маленькие острые зубки, маленькие острые глазки, тонкие губы - характер; а Люся вообще прелесть раскраснелась, хохочет, уплетает за обе щеки...
Мы выпили еще. Музыка гремела замечательно. Ах, будь что будет!..
- Пошли танцевать, - распорядилась Тамара, и мы затоптались перед оркестром.
Танцевала она очень обстоятельно, сосредоточенно, по-деловому, словно выбирала блюда в меню. Я попробовал прижаться к ней, но она сказала:
- Не взнуздал, а поехал?
В то же время, когда один из танцующих кивнул ей, она широко и игриво ему заулыбалась. Это придало мне смелости.
- Завтра увидимся? - спросил я воркующим шепотом. - Только без Люси, ладно?
Она вскинула на меня свои маленькие ледяные глазки и сказала:
- Не взнуздал, а поехал?
"Ничего себе!.." - подумал я.
Мы вернулись в свою кабинку, но тут начался новый танец.
- Теперь с Люсей, - приказала Тамара.
Танцующих прибавилось. Люся сама прижалась ко мне. Я затанцевал лихо, всех расталкивая.
- И этих толкни! - просила она, и я толкал.
Мы славно натолкались. Она была так же далека от совершенства, как и ее подруга, но в ней было что-то челове-че-ское, и потому я спросил воркующим шепотом:
- Люся, а хорошо бы завтра встретиться, а?
- Не шутишь? - засмеялась она.
- Только без Тамары, ладно?
- А ты не шутишь?
Потом я снова танцевал с Тамарой, потом с Люсей, и еще с Тамарой, и опять с Люсей...
- Ну как, договоримся на завтра? - спросил я Люсю.
- Не взнуздал, а поехал?
Мы воротились в кабину. Тамара обстоятельно доедала киевскую котлету.
- А икру-то не заказал, - сказала она, - пожалел. Тут я увидел в центре стола на тарелке громадную порцию икры. Люся расхохоталась.
- Вот так-то,- сказала Тамара и потянулась ложкой к икре. Вдалеке маячил официант. Я подошел к нему и покаялся.
- Сейчас милицию позову, - сказал он спокойно, - акт составим.
Я предложил ему часы и задаток, но он был неумолим.
- Послушай, - сказал я, - у меня новое пальто, заграничное. Ты его возьми пока, а завтра я его у тебя выкуплю. Пожалуйста...
Мы прошли в гардероб. Пальто было вишневого цвета с зеленым отливом. Оно ему понравилось. Я нахлобучил шляпу и направился к выходу.
- Девочек-то своих позабыл, - сказал он по-свойски.
- Они не мои, - сказал.
- "Динаму" крутанули? - посочувствовал он.
- Нет, - сказал я, - я сам этого хотел. На улице было холодно. Шел первый снег.
Июнь, 1978