Дискриминация немцев в СССР наглядно проявилась и в том, что процент образованных русских немцев гораздо ниже, чем был до последней войны в сравнении с другими национальностями России. Минимум 2 поколения русских немцев, принудительно расселённых в отдалённые сельские и шахтёрских регионы (школы начальные, семилетние и ремесленные училища) лишены были возможности получить среднее и высшее образование. Вспоминаю, что в первом классе со мной учились несколько немцев 10–11 лет, естественно, более 4–5 классов такие ребята не кончали и в 14–16 лет начинали работать. Да и как хоть часть из них могла выучиться, если свободный выбор места проживания исключён, а передвижение немцев до 1956 г. предельно ограничено.
В нынешней России единственный действующий «мастодонт» из русских немцев довоенной подготовки академик Раушенбах, сотрудник ракетчика Королёва. А 60–70 лет назад СССР гордился академиками Робертом Вильямсом, Отто Шмидтом, большим количеством профессоров в ведущих ВУЗах страны, крупными инженерами и строителями из лиц немецкой национальности.
Спустимся на землю. В момент завершения настоящей книги автор опять находится в глубоком кризисе. В основе комплекс причин, объективных и субъективных.
Руководство России занимается внутренними разборками и у него не доходят руки до крупных периферийных промышленных предприятий. Руководство субъекта федерации (губернатор) не в состоянии влиять (а может и не хочет!) на московских «владельцев» ТНХК, дело дошло до того, что расчётный счёт комбината находится не в Томске, а в Москве.
Основные производства ТНХК практически не работают. Зарплата задерживается на 3–4 месяца, причём её уровень существенно меньше, чем в 1995 г. Сократился и продолжает сокращаться НИЦ (на 19.11.96 г. 82 человека).
Неприятности на работе способствуют созданию атмосферы недовольства в семье.
Казалось бы, живём неплохо. Есть квартира, дача, машина, гараж. Кроме перечисленного, на чёрный день нет ничего. Нет сберкнижки. Зарабатываемых средств хватает только на скромное проживание. В тяжёлую финансовую проблему превращаются попытки поехать в гости к родителям, тем более с семьёй. О курортах давно забыли.
Проходят месяцы раздумий. Надежда увидеть во главе комбината людей, способных вывести ТНХК из кризиса всё меньше и меньше. А руководителей, понимающих важность НИЦ для ТНХК, ещё меньше. Серость большинства ведущих работников управления комбинатом удручает. Ресурсы комбината, в т. ч. интеллектуальные, разворовывают в масштабах, которые невозможно было раньше представить. С зарплатой постоянные трудности, а ряд руководителей строит миллиардные особняки, покупает квартиры себе и детям, отдыхает с семьями на Канарах… Невозможно наблюдать разрушение комбината, вопиющий развал организации труда и ощущать при этом собственную беспомощность.
Вот здесь-то и вспоминаешь добрым словом «застойные» времена, когда жёсткий контроль за руководителем осуществлялся с двух сторон: обком КПСС и министерство. Неспособных организаторов, открытых пьяниц и руководителей, погрязших в коррупции, своевременно отбраковывали. Акционирование ТНХК позволило небольшой группе набить карманы, а то, что комбинат основное время стоит, президент России виноват.
Карьера автора имеет несколько крутых поворотов: зачисление в университет (17 лет); поступление в аспирантуру (22 года); успешный конкурс в Тюменский индустриальный институт (27 лет); уход из ВУЗа на Томский нефтехимический комбинат (36 лет); организация научно-исследовательского центра (49 лет). Сейчас автору 55 лет.
Полтора года интенсивной работы над «Хроникой ТНХК» и настоящей книгой как-то отвлекали от производственных неприятностей.
Что дальше? Гнить на ТНХК до пенсии? Или бросить комбинат к чёртовой матери и искать другую работу?
Возраст, положение и известность в Томске не позволяют автору делать резкие движения, тем более, что Томск перенасыщен ищущими оплачиваемую работу учёными высшей квалификации. Богатый опыт организаторской работы (см. «Хронику ТНХК») откровенно пропадает. В то же время личная пробойность никогда не была сильной чертой характера автора. Попытка через вызов от родителей устроиться на работу в России в одном из совместных российско-германских предприятий (предварительные переговоры проведены в Берлине) была пресечена немецкой бюрократией и слабой подкованностью мамы и папы в вопросах юриспруденции Германии. Физических и нравственных сил ходить по немецким чиновникам у мамы с папой уже нет. Да я и в мыслях не держал переезжать в Папенбург, аналог Талды-Кургана своей величиной, тишиной, зеленью и малым числом промышленных предприятий. Речь шла о получении гражданства Германии и работе в России. Не один раз приходилось публично объяснять, что обе жены мои русские, пять внуков, дети имеют русских супругов и моя Родина Россия. Да бог с ним, с немецким гражданством! Проживём!