«Что хочешь на ужин?»
Я ответила: «На свое усмотрение».
Еда меня не интересовала, только разговор. Я не чувствовала голода и усталости. Металась по комнате, как зверь в клетке. Я хочу с ним поговорить и всё выяснить, я хочу понять, как мне жить дальше.
Я не смогу идти дальше, пока пережитое в эти дни крутится моей голове. Я не смогу забыть, пока не пойму, что произошло, а еще не выясню, было у нас с Каримом что-то или ничего не было.
Этот человек пролез ко мне в голову и занял там мысли. Сложно его выбросить, сложно его забыть.
Хотя я, конечно, смогу это сделать, если потребуется.
Так перенервничала, что даже в порядок себя не привела, так его и встретила: в простой футболке, домашних шортах и с собранными наверх волосами. Бледная, без косметики. Интересно, а такая я ему нравлюсь?
– Привет, – я стояла посреди кухни и смотрела на вошедшего мужчину, в его руках было две коробки с пиццей.
Я улыбнулась, моя любимая – пепперони с двойным сыром, вижу бирку на коробке. Запомнил. Только вот это уже ему не поможет.
– Привет, – Карим по-хозяйски зашел на кухню и положил пиццу на стол.
– Чай сделать или кофе? – я переминалась с ноги на ногу, не знаю, как себя вести.
– Чай, черный. – ответил мужчина.
Я поставила чайник и достала кружки, всё делала медленно и спокойно, но это только со стороны. Внутри меня бушевали эмоции. Хотелось вылить этот чай ему на голову.
Чай… Долго я еще не смогу пить чай, который завариваю не сама.
– Ты позвала меня не светские беседы под кружку чая вести, – сказал Карим, когда я поставила перед ним кружку.
– А как ты думаешь, для чего? – я села напротив.
Я пила зеленый с жасмином. Люблю его аромат.
– Это ты мне скажи, – сказал Карим.
– Как Катя? – спросила я.
– Тебя правда это интересует? – мужчина усмехнулся.
– Я интересуюсь Катей не потому, что я добрая самаритянка, а потому, что хочу знать, стоит ли мне бояться выходить на улицу. Я хочу понимать, насколько я в безопасности или, может, мне уже пора сменить город проживания?
– Не стоит тебе уезжать. Она на лечении.
– Как долго? – такой ответ меня не устраивал.
Сегодня она лечится, а завтра нет. И что будет, если она меня случайно встретит на улице?
– Пока ей не станет лучше, – сказал, как отрезал. Всем видом показывает, что говорить об этом не хочет.
– Я хочу понимать, что произошло, и что она пыталась сделать. Я до сих пор не всё помню. Ты исчез… запер меня тут и даже не звонил. Твоя дочь травила меня какой-то дрянью несколько дней!
– Я тебя искал!
– Где? – я вскочила и чуть чай не разлила.
– Я думал, ты к матери уехала, – ни объяснений, ничего.
Холодные, расчётливые ответы. Хотя на что я надеялась?
– И не отвечаю на звонки?
– Саш, я не знаю твоих привычек, но как только понял, что что-то не так, то подключил всех, чтобы тебя найти.
– А когда нашел, сунул мне договор через адвоката. Чтобы я подписала, что у меня нет претензий, – я встала и прошлась туда-обратно по кухне, – прислал адвоката…
– Саша, она моя дочь.
– Я два месяца поживу тут, а потом съеду. Договор подпишу. – Бросила я, от обиды свело скулы.
Карим встал и молча ушел. Обидно было до слез. Не знаю на что я рассчитывала, может, на извинения или на какую-то теплоту во взгляде. Его дочь… Даже думать об этом не хочу.
Мне нужно разорвать отношения с этой семьей. Отработаю два месяца, скоплю чуть денег и сниму квартиру. Поработаю на Марата, а потом и работу сменю. С таким опытом мне будет проще найти хорошую работу. Без образования и с опытом работы принеси-подай меня никуда не возьмут, а если я задержусь у Марата, то шансы есть.
Я не упущу этот шанс, и эта семейка мне не помешает.
Главное – не пересекаться больше с Каримом. Свои выводы я уже о нем сделала. Больше никакого общения!
Мои планы и самообладание рухнули в один момент, когда я пришла в понедельник в офис и застала Карима с Маратом у приемной. Они улыбались друг другу и пожимали руки.
Ну вот, а я только хотела прекратить общение!