- В Сочи, - улыбаюсь, - кататься на доске.
- Вау! - подпирает подбородок руками. - А то я думал… А не оставишь свой телефончик на случай если и я туда поеду?
- А сколько платят на заправке?
Он опирается ладонями о прилавок.
- А если я тайный миллионер?
Смеюсь, и на душе становится легче.
Вот если подумать, стоит выпустить из головы Тавицкого и оказывается, что я нравлюсь парням. Может, я не такая уж и неудачница, как думала?
Приближаюсь к кассиру и чиркаю на флаере, который он мне протягивает, первые цифры своего номера. Ну, если Крис действительно доведет до белого каления отца, мне будет хотя бы с кем пообщаться.
Поднимаю голову и еще раз приглядываюсь. А парень-то симпатичный и милый. Улыбка просто класс.
Склоняюсь над листом. Тем, кто мне не нравится, я обычно пишу неправильные последние цифры, но мне кажется этот заслуживает настоящих.
- Ева! - окрик Тавицкого словно пожарная сирена. - Мне сколько еще ждать?!
Оглядываюсь через плечо.
Григорий Викторович притащил на кассу охапку чипсов вперемежку с шоколадками. Нет, он наши с Кристиной запасы проигнорировал что ли? Или решил, что у нас с ним серьезный конфликт, типа: сиди-ка ты, Тавицкий, без продовольствия!
Странный.
- Григорий Викторович, я сейчас. Пять сек.
И флаер сметает с прилавка гора еды, так что я не успеваю дописать цифры.
- Давай по своим делам, - цедит сквозь зубы Тавицкий.
Не успеваю ничего сказать в свое оправдание.
- Пробейте! - требует отец подруги у кассира.
Вот же, а!
Захожу в туалет в дурацком настроении. Похоже, мы реально вывели из себя родителя Крис. Сколько раз я видела Григория Викторовича, он никогда так не лютовал и вообще не делал странных вещей. Всегда уравновешенный, умный, приветливый, бешено сексуальный.
Останавливаюсь у зеркала, набираю полные пригоршни холодной воды и представляю себя на лекции.
“Сегодня у вас была возможность прослушать курс от Елисеевой Евы о том как отпугнуть мужчину своей мечты, точнее, как разозлить его до чертиков. Итак, если вы хотите никогда больше не видеть вашу судьбу…”
Я замираю, едва успев плеснуть в лицо водой, потому что замечаю в отражении зеркала застывшего у меня за спиной Тавицкого.
Глаза у него горят как два уголька. Мне кажется, я видела такой взгляд у Димы. Взгляд, от которого у меня внутри все сжимается.
Зачем он тут? Ведь на двери значок женского туалета!
Отец Кристины толкает меня к стене, вжимает лопатками в кафель. Упаковки чипсов падают к нашим ногам.
Следующим движением он касается моих губ и совершенно бессовестно, страстно проталкивает свой язык мне в рот.
Охренеть!
Мне кажется, что ноги на миг становятся надувными, как круги для плавания.
Он меня целует!
Это первый мужчина, которого я захотела. Первый мужчина, который тоже меня... захотел…
Не думала, что это может быть реально...
Тавицкий вжимает меня в стену не только торсом, но и пахом. Я чувствую, как горячо у него в штанах - как он, должно быть, во время осмотра чувствовал меня. И вот теперь, похоже, мы полностью квиты.
У него совершенно точно встал. И у него большой... Боюсь, достанет до пупка.
Отвечаю на движения его языка. Сжимаю пальцами крупные, мускулистые плечи. Это, блин... это как в детстве есть ириски. Сумасшедшее счастье.
Тавицкий приподнимает мою кофту и гладит живот тёплой ладонью, как в тот день, когда я лежала на кресле перед ним с раздвинутыми ногами.
Так что же ты ничего не сделал тогда?!
Как будто в ответ на это отец подруги отстраняется. Ещё с минуту мы часто дышим, глядя друг другу в глаза. Он утирает подбородок, разворачивается и выходит.
“Что ты, блин, такое делаешь?!” - хочу заорать я.
На полу по-прежнему валяются чипсы.
- Слышь, Ев, - раздается голос из соседней кабинки. - Ты же там, Ева?!
- Ага… - блин, еще и Крис была рядом.
- Скажи папе, что я… Что укачало… Ладно?
Следом раздаются характерные звуки.
Теперь придется идти к ее папе. Сердце стучит под горлом. Кажется, мне приснилось всё, что сейчас произошло.