Я сжимаю губы и резко вдыхаю-выдыхаю. Как я могла забыть о похоронах? О том, что мамы больше нет? И думать о том, как бы облизать чьи-то пальцы?
Чертов Дамир, ничего не изменилось за эти годы. Я рядом с ним становлюсь нимфоманкой, только и думающей о сексе. Хотя спокойно же жила все эти годы и даже не помышляла в эту сторону. Никакого дефицита или обостренного желания не ощущала. И тут на тебе! Стоило Дамиру меня поцеловать и…
Так. Мама. Мама. Похороны. Поминки…
— Зачем поминки? Кого на них звать?
— Даже если некого в любом случае есть Аксинья, ты и… я.
— Хорошо, спасибо, — киваю я, действительно ощущая благодарность, — я буду признательна за такого рода помощь.
Дамир тоже кивает.
— И юриста я завтра подыщу, чтобы с квартирой быстрее вопрос решить. В общем-то… — он встает, оглядывается словно в задумчивости, — кажется я сказал всё… — останавливается в дверном проеме, кладет руку на косяк, вновь приковывая мое внимание к своим пальцам и бьет словами наотмашь. — Но о возвращении на Мадейру можешь забыть. Предупреждаю сразу. Мой сын территорию этой страны больше не покинет.
Глава 25
“Мой сын территорию этой страны больше не покинет.”
Я знала, что так будет, но все равно неприятно удивляюсь. Хочется обнять себя руками и съехать по стене вниз, как маленькой девочке. Сильной быть я устала. Чертовски устала за последние несколько лет. Даже сейчас, когда рядом сильный мужчина, не могу быть слабой, потому что он меня сломает.
— Твоего сына ты не хотел, — напоминаю ему на случай, если он забыл. — Ты настаивал на обследовании и аборте. Так что если бы я тогда осталась и послушала тебя, Дани бы не было. И сейчас у тебя нет прав что-то требовать и говорить мне, слышишь? У тебя нет… чертовых прав! — проговариваю, тяжело дыша.
Я хотела быть решительной и твердой, спокойной, а на деле все равно не сдерживаюсь и повышаю голос. А затем и вовсе чувствую, как по щеке течет что-то влажное. Я быстро стираю одинокую слезу и гордо задираю подбородок.
— Я был неправ, — неожиданно говорит Дамир, и я вижу, как тяжело ему в этом признаваться. — Я виноват в том, что тебе пришлось уехать. И в том, что ты скрывала ребенка тоже… виноват. Я признаю это, Таисия. Но теперь я хочу, чтобы мой сын был рядом, я хочу видеть, как он взрослеет, я…
Он запинается, будто ему тяжело говорить, а я мотаю головой. Не хочу слушать его извинения. И раскаяние, если оно будет, тоже не хочу. Оно мне не нужно, потому что потом у меня не будет возможности устоять. А сейчас она есть. И я ею пользуюсь.
— Уходи, пожалуйста. Оставь меня сейчас.
Я жду, что Дамир будет спорить, но он кивает, словно и сам не желает со мной больше разговаривать. Уходит, тихо прикрыв дверь. А я пытаюсь уснуть. Ворочаюсь на кровати, но сна нет ни в одном глазу. Только нервы и неопределенность, абсолютное непонимание, как быть дальше. Жить на две страны у меня не получится. Я привыкла к тому, что каждый день возвращаюсь к сыну, обнимаю его, целую и дышу его детским родным запахом. Если у меня это заберут, я не выдержу. Не смогу.
На нервах хватаю с тумбочки телефон и, набросив на себя халат, выхожу на террасу. На часах уже почти полночь, но я все равно набираю Кирилла. Он единственный здесь, кто может как-то мне помочь, тем более, именно он должен был меня встретить в аэропорту, но из-за Дамира и репортеров мы разминулись.
— Тая? — звучит в трубку сонный голос. — Подожди минуту.
Я слышу шорох, какой-то удар и недовольное бормотание, скрип двери.
— Да, я тут… прости, мы уже спали.
— Я… не отвлекла?
— Шутишь? Ты где? Я не мог тебе дозвониться! Приехал в аэропорт, но так и не смог тебя найти, а звонки все перенаправлялись на голосовую почту.
— Я… прости. Меня забрал Дамир.
— Дамир?
— Да, он… оказался с нами в самолете.
— Значит, он все знает, — утверждает.
— Знает.
— И что будем делать?
— Я поэтому и позвонила, — признаюсь, хотя очень стыдно перед ним. Ощущение, что я и звоню-то только тогда, когда у меня что-то случается, а он, как и полагается старшему брату — не оставляет в беде. — Он знает и не хочет меня отпускать.
— По закону прав на ребенка он пока не имеет, но… дай мне время до завтра, я поговорю со своими знакомыми. Ты сейчас где? В отеле? Или у мамы?
— Я… — запинаюсь, не зная, как все объяснять, господи. — У Дамира.
Неловкой паузы избежать не получается. Я закусываю губу и, как маленькая девочка, закрываю глаза, представляя, какое удивление сейчас испытывает Кирилл.
— Ладно, это тоже решим. Я завтра наберу.