Полковник снял папаху и отряхнул её от снега.
– Лейтенант, обеспечить личному составу взвода двойную порцию на ужин.
– Есть!
Полковник с Екименко удалились, а старшина произнёс:
– Видите ребята, доволен командир – довольны солдаты. Такова армейская мудрость, запомните её. Всем отдыхать!
Признаюсь, большего облегчения мы ещё никогда не испытывали!
…Надо сказать, что больше нас не заставляли убирать снег….
***
…Наступил февраль.
Деньки становились длиннее, солнце показывалось чаще, и вообще время стало как-то быстрее идти.
Как-то раз, мы сидели в казарме, когда пришёл Лосев со словами:
– Братцы, у старшины нашего через неделю день рождения!
– Откуда знаешь? – спросил Левицкий, закуривая.
– В штабе был, там кто-то сказал.
– Надо что-то подарить, – сказал я.
– Давайте думать.
И стали думать мы, что называется, великую думу.
– Значится так, – начал Осинин, – я достану торт и шампанское, а Вовка пусть уговорит поваров наших сделать гуляш. Остальные же несите кто что может.
– Ну, шампанское, полагаю, перебор, – возразил Левицкий. – Может заменим лимонадом.
– Ладно, лимонад так лимонад.
На том и порешили.
К следующей неделе всё уже было готово.
Осинин два раза бегал в «самоволку», сумел достать три бутылки лимонада и отличный «Муравейник».
Вовка не смог договорится насчёт гуляша, но в качестве альтернативы предложил большую кастрюлю настоящего узбекского плова, что нас тоже порадовало.
Остальные, конечно, тоже не остались в стороне. Кто сумел достать конфет, кто немного шоколада, кто яблок, а кто-то вообще смог раздобыть консервированную ветчину!
Каждый изворачивался как мог.
В назначенный день мы встали пораньше и начали готовить яства, достали торт, когда дневальный зашептал, что идёт дежурный по роте, а им, как на зло, был назначен Екименко, который в последнее время был злее собаки. Мы быстро стали прятать яства, и Осинин запихнул торт…, под подушку…. Тогда, мы этого, конечно, не успели сразу понять.
Когда Екименко ушёл, мы принялись сдвигать тумбочки, выкладывать еду и обнаружили, что торт превратился в лепёшку, а на подушке осталось много крема, который потом Осинин слизывал, то и дело оглядываясь, чтоб никто не видел.
– Ну ты дурила! – зашептали тогда бойцы.
– Под койку надо было!
– Эх….
Ну, делать уже было нечего. Мы поставили на середину нашего импровизированного стола, то что осталось от торта, разложили яства по степени их значимости, так сказать, и стали решать кто же пойдёт стучаться к старшине. В итоге выбрали меня.
Я глубоко вздохнул и подошёл к кладовой. Постучался. Послышались шорохи и сонный голос Осипова:
– Да?
– Иван Сергеевич, можете выйти? – взволнованно спросил я.
– Погоди… я сейчас….
Через минуту старшина вышел по полной форме с заспанными глазами, и мы хором сказали:
– С Днём Рождения!
Старшина аккуратно протёр глаза, осмотрелся, улыбнулся, глянул на стол и спросил:
– А что это у вас по центру?
– Торт…, – неуверенно сказал Осинин.
– Был им пять минут назад, – ответил Левицкий.
– Что ж случилось?
– Екименко вошёл, пришлось прятать.
– Ясно… Спасибо, друзья! Это лучший подарок! Айда обниматься!
Осипов сгрёб нас в охапку, а кого не смог, те сами его обняли, и я почувствовал всю искренность его слов.
После мы приступили к нашей скромной трапезе. Торт, а точнее остатки от него, ели чайными ложками, плов каждому положили в кружку.
– А сколько вам лет, товарищ старшина? – спросил Лосев между стуком приборов по металлу.
– Сколько дадите, – усмехнулся Осипов.
– Сорок, – заголосили бойцы.
– Пятьдесят.
– Сорок пять.
Старшина сухо засмеялся:
– Пятьдесят говорите? Спасибо. Вы ошиблись на двадцать лет.
– Неужто вам семьдесят?! – удивился Белов, и все рассмеялись.
– Мне тридцать, – ответил Осипов, улыбнувшись.
– Как тридцать?! – удивились мы.
– Вот так. Война старит людей, хотя, когда она началась и мне было двадцать я выглядел очень хорошо, и не было этих седин.
Вдруг в коридоре послышались быстрые шаги. Екименко буквально влетел к нам в казарму и уже-было начал:
– Взвод под…
Когда увидел нас полуголыми за импровизированным столом, на котором стояла еда и старшину.
Только хотел лейтенант что-то крикнуть, как из-за его спины показался полковник Воронцов, а за ним вошли Оксанов, Терехов и ещё несколько офицеров из штаба полка и других рот.
– Ну, что, Сергеич, с юбилеем тебя! – улыбнулся полковник и, посмотрев на нас, добавил: – Празднуешь уже?
– Не без этого, товарищ полковник! – ответил Осипов.