– Что же нас не позвал? – засмеялся Терехов. – Мы бы ещё что добавили, а то, смотрю, тортик у вас уже не тот!
Все вокруг рассмеялись, а Осинин невольно покраснел.
– Ну, что товарищи! – воскликнул Воронцов, расправив плечи. – В воздух старшину?
– Так точно! – гаркнули офицеры, и всем составом ринулись к нам, сбивая некоторых с ног, только для того, чтобы схватить Осипова на руки и начать подбрасывать под самый потолок, под общий хохот солдат.
Время, меж тем, неумолимо летело вперёд….
Жестокость обстоятельств
«Дорогие мама и папа!
Я страшно скучаю!
Наступил последний год службы, и сейчас я понимаю, что как никогда близок к финалу.
За это время многое изменилось, да и я тоже. Я уже младший сержант, а Осокин уже стал сержантом.
Мы сплочены, как никогда!
Больше всего мы, конечно, уважаем нашего старшину Ивана Сергеевича Осипова. Мы уже настолько полюбили его, что называем папой. Ну, конечно, папа в значении – командир, отец.
Папа не сердись!
В остальном всё хорошо.
Жду не дождусь возвращения домой!
Можете уже не писать, всё равно скоро увидимся.
Всех обнимаю!
Ваш, В.
01.1952.»
***
Годы шли незаметно. Всё стало привычным, многое делалось, что называется, на автомате.
Пятидесятый и пятьдесят первый годы прошли совсем быстро, я даже не успел понять, как это произошло.
Единственное, что запомнилось – мне присвоили звание младшего сержанта, и мы стали называть старшину папой, но только между собой, хотя он об этом, вероятно, прекрасно знал.
Я очень хорошо помнил с чего это началось. Мы вернулись с ночного выхода, в казарму, уставшие, как кони, и что-то Екименко не понравилось, и он решил сразу произвести разбор.
Из последних сил мы построились, а он всё не унимался, приговаривал:
– Головы выше! Вниз не смотреть! Положение рук! Равнение держать!
Старшина не выдержал и сказал:
– Командир, ребята устали, давай отложим.
– Отставить разговорчики! – резко сказал лейтенант.
– Командир, давай до завтра отложим!
– Не пререкайтесь, товарищ старшина! – резко и с каким-то ехидным оттенком сказал Екименко.
Осипов вышел из строя, подошёл к Екименко почти вплотную и спокойным, но в то же время грозным голосом проговорил:
– Слушай, лейтенант, может ты и старше меня по званию, может ты образованнее меня, только потому что окончил военное училище, но я, поверь мне, знаю, что говорю! Я в армии больше твоего, я воевал дольше и заслуг у меня тоже, пожалуй, по-боле будет. Ты мальчишкой был, а я себе ноги на марше сбивал; ты в лесу партизанил, а я вшей под Москвой кормил, ломая немцу глотку; тебе только восемнадцать стало, а у меня уже было два боевых ордена и звание сержанта. И я лучше знаю, что такое воспитывать и работать с бойцами… потому что я с ними в окопах, под немецкую канонаду и в трещащий мороз под Москвой из одного котелка перловку хлебал… и с нами был вот ровно такой же лейтенант, как и ты, да может даже моложе, но он был куда достойней….
Екименко заметно побледнел и чуть ли не прошептал:
– Да я на вас рапорт напишу…!
– Да? Пиши! Пусть меня судят, мне терять нечего – семьи нет, любимой нет, как и молодости, я своё уже отжил и отвоевал.
Старшина тяжко вздохнул.
– И поступишь ты неправильно, командир. Ты хочешь написать рапорт сгоряча, а ты – офицер. Ты, лейтенант, офицер. Может я и похож на идиота, но я знаю, что такое кодекс чести офицера, и там как раз сказано вот про это. Подумай, командир….
Лейтенант покраснел и вышел из казармы.
Старшина тяжело вздохнул, снял фуражку и сказал:
– Ребята, отбой.
Мы тут же разделись и улеглись, а Осипов ушёл к себе в кладовую.
С тех пор, мы и стали называть его папой. К слову, Екименко рапорта так и не написал….
***
Дни шли всё незаметней. До демобилизации оставалось три месяца, и мы считали буквально каждый день.
– Что же вы будете делать в запасе-то? – как-то спросил нас Осипов.
– Пойду и дальше военным! – гордо ответил Осинин.
– В военное училище поступишь?
– Да.
– В какое же?
– Пожалуй, пойду в Ульяновское танковое.
– Похвально, почётно! И до какого же звания ты дослужишься?
– Ну, минимум до полковника.
– Чтобы быть как Воронцов?
– Ага, только в шлемофоне.
– Что ж, думаю у тебя получится. А ты, Виталя?
– В архитектурный пойду, – ответил Лосев.
– Тоже интересно. Может быть, именно ты и построишь дворец Советов. Вовка, а ты?