Существовали и прецеденты получения Госсоветом специальных царских резолюций о желательности того или иного решения.
Еще в канун восстания на Сенатской площади Николай Павлович, желая заручиться поддержкой Госсовета, заявил: «Сегодня я прошу вас присягнуть; завтра я прикажу это вам». И действительно, в дальнейшем взаимоотношения царя с этим органом власти осуществлялись в формате приказов.
Упадок роли Госсовета и Комитета министров соотносился с представлениями Николая I о монаршей власти. «Да неужели же, – недоумевал он, – когда я сам признавал какую-нибудь вещь полезной и благодетельной, мне непременно надо спрашивать на нее сперва согласие Совета?»
Зная ревнивое отношение императора ко всякому ущемлению центральными государственными органами его верховной власти, некоторые опытные сановники использовали этот мотив в своих интересах. Так, министр финансов Е.Ф. Канкрин, отстаивавший в дискуссии с Госсоветом необходимость перехода от ассигнаций к серебряному рублю, заручился поддержкой императора не доводами экономического содержания, а обвинением оппонентов в покушении на прерогативы самодержца.
Когда в Комитете министров прозвучала весьма умеренная и достаточно резонная критика одного из высочайше утвержденных повелений, это привело царя в бешенство. «Чтобы называли меня дураком публично перед Комитетом, или другою коллегиею, этого, конечно, никогда не попущу», – пригрозил он распоясавшимся, по его мнению, министрам.
При малейшем проявлении своемыслия любой представитель бюрократического режима, даже такой как один из главных идеологов николаевского консерватизма С.С. Уваров, рисковали подвергнуться опале и увольнению. Министр народного просвещения, напуганный слухами о готовящемся полном закрытии университетов, выступил в печати с осторожной статьей в их защиту. В результате он был отправлен в отставку и заменен П.А. Ширинским-Шахматовым. «Должно повиноваться, а рассуждения свои держать при себе», – прокомментировал Николай I решение об отставке С.С. Уварова.
Стремление Николая I вершить управление государством не имело границ: он лично вникал даже в такие вопросы, как покрой платьев придворных дам и фасон причесок. По свидетельству фрейлины А.Ф. Тютчевой, царь «проводил за работой 18 часов в сутки… трудился до поздней ночи, вставал на заре… ничем не жертвовал ради удовольствия и всем ради долга и принимал на себя больше труда и забот, чем последний поденщик из его подданных. Он чистосердечно и искренне верил, что в состоянии все видеть своими глазами, все слышать своими ушами, все регламентировать по своему разумению, все преобразовывать своею волею».
Создавалась иллюзия вездесущности императора. Николай I изучал не только отчеты министров и высших сановников, но и петербургских обер-полицмейстеров. Проезжая по улицам столицы, он мог вмешаться в разрешение какой-либо ситуации или поучать полицейских их обязанностям. Не доверяя в полной мере своему бюрократическому персоналу, император безустанно путешествовал по России, инспектируя губернские города, проводя ни более двух дней в каждом. Оказавшись в 1836 г. на нижегородской ярмарке, он чертил планы перестройки палаток. В Симбирске государь предписал придать «правильный вид» городской площади, разбить на ней сад, снести старый губернский особняк и возвести новый на набережной, соорудить памятник Н.М. Карамзину и т.д.
15.3. Милитаризация гражданского управления
В годы правления Николая I завершился начатый Павлом I откат от целенаправленного курса Екатерины II по последовательному замещению военных на высших административных должностях лицами гражданского состояния. Показательно, что в 1840-е гг. из 13 членов Комитета министров лишь трое находились в гражданском звании, и то по причине невозможности заменить их кем-либо из военных в профессиональном смысле. К концу правления Николая I из 53 губерний 41 возглавлялась губернаторами в воинском чине. Парадоксально, но именно война обнаружила профессиональную несостоятельность всех этих генералов на управленческих должностях.
Армейская система представлялась Николаю I идеальной моделью государственного управления. Милитаризация являлась одной из доминирующих тенденций развития государства в николаевскую эпоху. Военизированная система была, в частности, перенесена на сферу горнозаводской промышленности. В 1834 г. Департамент горных и соляных дел был реорганизован в Главное управление горных и соляных дел, включавший в свою структуру департамент, штаб корпуса горных инженеров, горный аудиториат. На горных заводах базировались специальные воинские команды. Военизация использовалась в данном случае как превентивная мера, предупреждавшая волнения крепостных.