Вздыхаю. Сцена действует на меня угнетающе. Не то чтобы я не наблюдал ничего подобного раньше или думал, что не увижу такого впредь, просто сегодня особенно болезненно на это реагирую. Может, потому, что в голову вдруг приходит мысль, или, если честнее, потому что вспоминаешь: все мы в первоклассных отелях ни дать ни взять проститутки. Всю жизнь лебезим перед мерзавцами, особенно богатыми, в надежде получить на чай. Но, думаю я, вспоминая о том, что лежит в верхнем кармане моего пиджака, пятьдесят фунтов они и есть пятьдесят фунтов. Это намного больше, черт возьми, чем зарабатывают за день парни в подвальном этаже.
Джино подает ребятам у стойки сигнал, позволяя идти домой. Обслуживать приходится лишь столик шейха, держать всех работников тут как будто ни к чему. Тем более что шейх и его приятели не требуют много внимания: играют себе в карты, потягивают виски «Далвинни» 1919 года и курят кубинские сигары «Давидофф № 1». Джино не нарадуется — настолько все обнадеживающе дорогое.
Джанфранко, Франческо и Альфредо один за другим выходят из бара. Следую за ними.
— Черт возьми! — говорит Джанфранко, удаляясь от двери на такое расстояние, что в баре его уже не слышно. — Хреновый выдался денек. Все этот… сукин сын. — Качает головой. — Ревизор.
— Я понял. — Альфредо кивает. — Козел.
— Не хочешь выпить? — спрашивает Франческо.
— Черт, я бы с превеликим удовольствием, — говорю я. — Только мне тут торчать до семи утра.
— Бедняга. — Альфредо кладет руку на мое плечо, когда мы всей гурьбой проходим через стеклянные двери в вестибюль. — Что ж, — добавляет он с улыбкой, доставая что-то из-под полы пиджака. — Тебе нужно больше, чем нам. — Протягивает мне наполовину заполненную прозрачной жидкостью бутылку из-под тоника.
— Что это? — спрашиваю я.
— Водка. — Альфредо улыбается. — Удалось поживиться.
— Спасибо. — Пытаюсь вернуть подарок. — Ты ведь для себя ее припас.
— Ничего, дружище, не беспокойся, — отвечает он, убирая мою руку с бутылкой. — Мы благодаря господину американцу можем позволить себе выпить как следует.
— Кто поедет в «Омбрес»? — спрашивает Франческо, явно жаждущий где-нибудь расслабиться.
— Лично я едва держусь на ногах, — говорит Джанфранко.
— Все мы едва держимся на ногах, — произносит Франческо. — Ну, ребята! Это ведь в двух шагах — на Оксфорд-стрит.
— Ладно, — сдается Джанфранко. — Один бокальчик.
— Один бокальчик? — удивляется Альфредо. — Какой, на хрен, толк в одном бокальчике? Почему бы не выпить пару?
— Ладно, пару, — опять соглашается Джанфранко.
— Пару? — смеется Альфредо. — А в паре какой…
Все трое выходят на улицу и растворяются в ночи. Я остаюсь у стойки с полбутылкой водки в руках, а Деннис, как обычно, болтает по сотовому.
Иду в служебку и разыскиваю две старые кофейные чашки. Обе не слишком грязные, поэтому я наливаю горячительный напиток в одну и другую. Я знаю, что не обязан делиться с Деннисом, но знаю также и то, что, если бы ему перепало водки, он непременно угостил бы меня. Протягиваю ему чашку, и он прерывает беседу.
— Что это? — Нюхает прозрачную жидкость.
— Водка, — говорю я.
— А запаха не чувствуется.
— Это потому что она в кофейной чашке.
— А, да, наверное. Будем здоровы! — провозглашает Деннис и залпом выпивает водку. — О! — Шмыгает носом. — Теперь намного лучше. — Улыбается. — Спасибо, приятель.
— Не меня благодари — Альфредо, — отвечаю я.
— Нравятся мне эти итальяшки из бара, — говорит Деннис. — Хорошие ребята, все до одного.
— Ага, — соглашаюсь я, нюхая водку.
— Лучше одним махом, — советует Деннис. — А то она немного отдает кофе.
— Угу. — Выпиваю. — Ты прав. Привкус «Меллоу бердз».
— Терпеть не могу этот кофе.
— Я тоже. — Кашляю. Глаза немного слезятся, зато в горле и в желудке приятное тепло. — Пожалуй, схожу вниз, проверю, все ли там в порядке, — говорю я, ощущая столь необходимый прилив бодрости.
— Да, сходи, — кивает Деннис. — Куда запропастился поганец Патрик? Не дай Бог, где-нибудь дрыхнет, гаденыш. Если так, утром найду его и вытащу из теплого местечка за ухо.
— Заодно поищу его, — произношу я.
— Ладно, удачи, — говорит Деннис. — Еще раз спасибо за водку.
— Всегда рад помочь.
Спускаюсь по лестнице, направляясь в кухню. Признаться, мне немного боязно. Света тут мало, и тишина, как в могиле. Каждую последующую противопожарную дверь открываю с чуть большей тревогой, чем предыдущую. Наконец вхожу в кухонные помещения. Странно, что тут такая тишь. Здороваюсь с человеком, который до сих пор драит пол; ответа не получаю. Думаю, невежа, но тут парень поворачивается, и я вижу, что у него плейер и наушники в ушах.
Иду дальше. Туалеты для персонала уже вымыты: в мрачного вида унитазы стекает ярко-синяя жидкость, корзины для мусора пусты. В комнате для служащих сидят и курят двое мужчин; когда я вхожу, оба встают и тушат сигареты. Улыбаюсь и говорю «добрый вечер», но они и не думают отвечать. Один за другим выходят и идут работать дальше. Я открываю шкафы, проверяя, не спит ли в них кто. Никого. Шагаю назад и осматриваю кладовые в дальней части кухни. Тут тоже, бывает, располагаются любители уклониться от работы. Впрочем, о том, что я иду с проверкой, думаю, мгновенно всех оповестили, и дремавшие тут и там служащие тотчас повыскакивали из нагретых углов. Заглядывать в более укромные места у меня нет сил, как нет и охоты бродить в темноте и выискивать людей, особенно столь глубокой ночью. Потому я возвращаюсь наверх, в вестибюль.
— Докладывать не о чем, — говорю я Деннису, который читает одну из брошюр Тони с таким видом, будто подобная вещь впервые попала ему в руки.
— М-м-м, — мычит он. — Тут тоже порядок.
По главной лестнице наконец спускается Патрик. Ступает тяжело, выглядит измученным.
— Проверил все коридоры, все входы. Никого не обнаружил, — сообщает он усталым голосом.
— Хорошо, — говорит Деннис. На обход всего отеля он тратит минут десять. И за это время успевает зайти в туалет возле honour-бара. — Молодец. Может, хочешь сбегать на кухню, выпить кофе? Похоже, тебе не помешает.
— Большое спасибо. — Патрик шаркающей походкой идет вниз по лестнице.
Мы с Деннисом молчим. В отеле царит тишина, лишь время от времени из бара доносится мужской смех. Трудно поверить, что Джино до сих пор здесь — обслуживает клиентов, улыбается, точно маньяк, помешанный на любителях отведать дорогого спиртного.
Деннис хихикает.
— Что? — спрашиваю я.
— Что? — удивляется он.
— Ты засмеялся.
— Серьезно?
— Да. О чем ты подумал?
— А, черт. — Деннис улыбается. — О том придурке. Помнишь, на прошлой неделе один клиент так упился, что мне пришлось вести его вверх по лестнице?
— А, да, — отвечаю я. — Ты рассказывал.
Бедный Деннис чуть ли не нес болвана на руках, настолько тот был «хорош». А когда отпустил уже в его номере, клиент наклонился снять туфли, пошатнулся, схватился за шторы, чтобы устоять на ногах, но не устоял, разбил застекленную дверь и вывалился сквозь нее на балкон.
— Сущий кошмар, — посмеиваясь, вспоминает Деннис. — Отель был переполнен, мы не знали, куда переселять этого болвана.
Смеюсь и киваю одновременно.
— Хорошо еще, что он не сломал себе шею, — продолжает Деннис. — Лежал на балконе и трясся от хохота. По его мнению, ничего более забавного с ним в жизни не случалось. Номер превратился черт знает во что. А ему хоть бы хны! Вообще-то он и говорить-то толком не мог. Хотел поскорее лечь в кровать. В конце концов мы просто вернули на место карниз и задвинули шторы. С остальным разбирались утром.