— Здравствуйте, ресепшн.
— Здравствуйте, — звучит очень веселый голос. — Простите, что беспокою…
— Да?
— Видите ли, я как-то раз останавливался в вашем отеле…
— Да?
— Не могли бы вы мне помочь?
— Гм, если это в моих силах, — конечно, — отвечаю я, гадая, к чему клонит собеседник.
— Замечательно. Понимаете, я купил кукурузу в початках и не знаю, как ее готовить.
— Что, простите?
— Я купил кукурузу в початках и не знаю, как ее готовить, — повторяет звонящий.
— Кукурузу в початках?
— Правильно, кукурузу в початках.
— Э-э…
— Я имею в виду, надо ли ее обжаривать? Теперь все кладут на сковороду, так ведь?
— Прошу прощения, — говорю я. — Когда, вы говорите, останавливались у нас?
— Дайте подумать, — отвечает мой собеседник. — Боже. — Громко вздыхает. — Уже года два назад. Я тогда привозил в Лондон жену. На выходные. Теперь мы в разводе. Примерно с той самой поры.
— А, понятно, — произношу я. — Я на вашем месте не стал бы жарить кукурузу.
— Не стали бы?
— Нет. Если уж говорить о кукурузе в початках, я бы придерживался старых традиций: отварил бы ее, намазал маслом и перцем и умял бы за обе щеки.
Теренций смотрит на меня так, будто я спятил. Даже во взгляде изнуренного Патрика возникает вопрос.
— Любопытно. — На звонящего мои слова явно произвели впечатление. — Замечательная мысль.
— Спасибо.
— Какие могут быть «спасибо»?! — восклицает он. — Вы здорово мне помогли.
— Ну и отлично. Так, ради интереса — такое впечатление, что вы на приличном расстоянии, — откуда вы звоните?
— Из Нью-Йорка. Доброй ночи и спасибо.
— Доброй ночи, — отвечаю я, кладя трубку.
— Похоже, звонок был несколько странный, — произносит Теренций.
— Не сказал бы, — говорю я, снова приковывая взгляд к стойке.
По сути, ничего особенного в звонке действительно нет. Время от времени нам постоянно звонят бывшие гости и интересуются разными рецептами. Все дело в том, что им хочется приготовить примерно такие блюда, какие некогда они пробовали у нас. Джино тоже все названивают клиенты из прошлого — пьяные и трезвые. Спрашивают, как приготовить коктейль из мартини с малиной или мартини с шоколадом. Бывает, звонят даже из других ресторанов, говорят, за столиком на шестерых требуют, чтобы им подали коктейль «Белый русский», точно такой, как делают у вас. Или что-нибудь еще. Не дадите рецептик? В таких случаях мы чаще всего отвечаем «нет». Раз уж кому-то так хочется именно нашего «Белого русского», пускай снова приезжают к нам. Всем же остальным стараемся помочь. Даже сумасшедшим хозяйкам, которые звонят во время собственных вечеринок и интересуются, как приготовить соус бешамель или сабайон из шампанского. Я столько раз рассказывал нашим прекрасным соотечественницам и иностранкам, какие ингредиенты входят в состав голландского соуса, что, наверное, смог бы приготовить его во сне. Но это одна из моих обязанностей. Заставлять людей почувствовать, что они — часть нашей гостиничной семьи.
В вестибюле появляется Джино в темно-синем пальто и кашемировом шарфе. Проходит к стойке, притворно пошатываясь от усталости, и тяжело опускает голову.
— Удачная ночка? — интересуюсь я.
— Ног под собой не чувствую, — говорит он.
— Да уж… — бормочу я.
— Но… — Джино поднимает голову, и его лицо озаряется торжествующей улыбкой. — Но я заработал больше восьми сотен чаевых, сумел загнать бутылку «Далвинни» 1919 года и полбутылки коньяка «Наполеон» 1796-го.
— Черт! — восхищаюсь я.
— Не черт, — поправляет меня Джино. — А мистер Мастерсон, шейх и его друзья-арабы.
— Заснешь сегодня как убитый.
— Сначала хотелось бы пропустить пару бокальчиков — отпраздновать. Не знаешь, куда подались остальные ребята?
— Гм, — бормочу я. — Прости, я не особенно к их разговору прислушивался. Не то в «Саманту», не то в «Омбрес».
— Ну, поищу. В свое удовольствие. — Джино улыбается. — Доброй ночи, — добавляет он, поднимая воротник. — До завтра.
— Надеюсь, нет, — отвечаю я.
— В общем, до скорого, — говорит бармен, направляясь к выходу.
Из стеклянных дверей выходит Деннис, и Теренций нетерпеливо ерзает на диване.
— Как ты быстро, — отмечаю я.
— Я это, — Деннис шмыгает носом, — решил проверить, не отлынивает ли кто от работы, раз уж спустился вниз, и разыскал троих. Спали в кладовке, в дальней части кухни. Напугал их до полусмерти. Сказал, сейчас же, мол, выпейте кофе и быстро за дела. Вы еще здесь, Теренций?
— Да, — говорит Теренций. — Сомневаюсь, что в ближайшее время смогу уснуть.
Деннис садится за стол, достает папку, в которой Тони хранит театральные билеты, ручку и делает вид, что очень занят. Взгляд Теренция блуждает по вестибюлю, приостанавливаясь на огромной люстре и разнообразных цветочных горшках, что стоят тут и там. Потом задерживается на тропическом украшении стойки.
— Удивительные штуковины, — произносит он. — Интересно, откуда…
К счастью, раздается телефонный звонок. Приподнимаю руку.
— Прошу прощения, — произношу я одними губами. — Я должен ответить. Ресепшн.
— О, здравствуйте, — звучит из трубки едва различимый женский голос. — Мне нужна ваша помощь.
— Конечно, мадам, — шепчу и я. — Чем могу быть полезен?
— Возле моего номера человек, — сообщает клиентка. — Стучит в дверь. По-моему, хочет вломиться.
— Не открывайте.
— Этого у меня и в мыслях нет, — шипит она. — Но пожалуйста, отправьте кого-нибудь наверх. Вызовите полицию, кого угодно. Только пусть он уйдет.
— Да, мадам, непременно, — произношу я. — Уже бегу.
— Скорее, — торопит меня клиентка. — Пожалуйста. Номер триста шесть.
— Бегу. — Кладу трубку. — Простите, — говорю я Теренцию. — На четвертом этаже проблемы. Деннис, — выскакиваю из-за стойки, — постоялица утверждает, что к ней рвется извращенец, я сбегаю проверю.
— Хорошо, — отвечает Деннис. — Может, пойти с тобой?
— Если понадобишься, я тебе позвоню.
— Ладно, — говорит Деннис, и я несусь сквозь стеклянные двери к главной лестнице и наверх. Так будет гораздо быстрее, чем ждать, пока приедет лифт.
Оставив позади шесть лестничных пролетов, вбегаю на четвертый этаж. Иду по коридору к триста шестому, с трудом переводя дух. Пора завязывать с курением, приходит в голову мысль. Чтобы бороться с извращенцами, нужно быть в форме. Поздно ночью в коридорах довольно темно. Свет приглушили, чтобы он не просачивался под дверьми в номера и не мешал постояльцам спать. У меня разыгрывается воображение. Так и кажется, что сейчас придется мериться силами с волосатым амбалом в кожаном костюме и автомобильных крагах. Вместо него, когда я заворачиваю за угол, вижу создание чуть повыше Голлума из «Властелина колец».
— Черт возьми, — бормочу я, обводя его взглядом.
— О, слава Богу, — произносит невысокий голый мужчина, старательно прикрывающий руками гениталии. — Слава Богу, вы пришли, — повторяет он, умоляюще глядя на меня большими глазами. — Я по ошибке захлопнул дверь и не могу попасть назад.
— Что, простите? — Признаться, я в изумлении. Поскольку готовился столкнуться отнюдь не с голым коротышкой.
— Я встал посреди ночи сходить по малой нужде, вышел не в ту дверь, и, прежде чем осознал, что допустил оплошность, она за мной захлопнулась. Теперь вот стучу-стучу, а жена все не просыпается.
— Ах, вот оно что, — говорю я, догадываясь, в чем дело. — Какой ваш номер?
— Триста восьмой, — отвечает несчастный.
— По-моему, сэр, вы стучите не в свою дверь, поэтому-то ваша жена и не просыпается. Вы перепугали даму, которая живет с вами по соседству.
— О черт, — ругается клиент, машинально поднимая ко рту руку, о чем тут же сожалеет. — О черт! Ну и дела!
— Не беспокойтесь, сэр, — говорю я, доставая карточку-ключ. — Возвращайтесь в кровать, сэр, а я объясню, что произошло, вашей соседке.
Впускаю его в триста восьмой и завожу разговор с дамой из триста шестого. Проходят добрых три минуты, прежде чем она решается открыть дверь. Бедняжка в таком ужасе, что заливается слезами и бросается мне на шею. Оказывается, голый сосед стучался к ней целых полчаса, пугая ее все сильнее и сильнее, и в конце концов вогнал в настоящую панику. Говорю ей: возникнут еще какие-нибудь проблемы, немедленно звоните; и предлагаю налить немного бренди из мини-бара, чтобы скорее успокоить нервы. Улыбается. Наверное, думает, что выглядит немного глупо, но на ее месте любой бы запаниковал.