Otherwise
Глава 1
Уперев тонкие ручонки в подоконник и крепко схватив его маленькими ладошками, девочка свесилась из окна и вдохнула чистый воздух полной грудью. Лёгкий утренний ветерок последнего летнего дня весело трепал её каштановые волосы. Остужал пылающее от радости и волнения лицо.
Сегодня, подумала она с упоением. Наконец-то!
Девочка блаженно прикрыла глаза и растянула губы в улыбке, подставляя солнечным лучикам свое лицо. Она рассмеялась и вприпрыжку метнулась к туалетному столику в углу комнаты. На его надобности настояла её мать.
Стоя перед зеркалом, в голове девочки прозвучали слова матери: «Ну ты же леди, Гермиона. Пусть даже маленькая, но леди. Ты должна ухаживать за собой».
Улыбка медленно, но верно, сползла с ее лица. И она грустно потупилась в свое отражение.
Она не сможет быть рядом со мной всегда, подумала девочка.
Девочка стала задумчиво перебирать пальцами копну каштановых волос и думала о матери.
Она будет скучать.
***
- По-моему, так намного лучше, милая, не правда ли? - женщина стояла за спиной дочери и поправляла черную атласную ленту-бант в её волосах.
- Да, мама.
Спорить в любом случае было бесполезно. Да и Гермионе этого не хотелось. Она привыкла во всем беспрекословно соглашаться с родителями.
- Вот и славно, - женщина положила руки на плечи Гермионы и тихонько пожала их в этаком ободряющем жесте.
Девочка посмотрела на свое отражение и, кивнув собственным мыслям, посмотрела на мать. Та улыбнулась, чуть приподняв уголки губ.
Её мать - сама сдержанность.
Сама грация.
Одним словом - идеал.
***
Стараясь скрыть свою неуверенность, девочка шла по платформе 9 и ¾ и толкала впереди себя тележку с чемоданом и прочими вещами. Её родители шли позади, то и дело останавливаясь, когда кто-то с ними здоровался. Они вели себя также. Но она знала, что это - ложь. Их речи - ложь. Любезность - тоже ложь. Только дома родители становились самими собой.
Со временем у Гермионы сложилось ясное представление об аристократах волшебного мира. Всё они - лжецы до мозга костей. И она говорила не только о родителях. Она говорила в целом.
Как бы ей не было это ненавистно, девочке приходилось каждый раз останавливаться и, натянув любезную и милую улыбку, вести себя прилежно перед «благородным и достопочтенными волшебниками». Именно так всегда говорил её отец. А он просил её быть хорошей девочкой.
И вот именно сейчас к ним вновь подошёл какой-то волшебник. Он заговорил с её родителями. Гермиона не слушала их разговор и осматривала лица остальных волшебников, сновавших туда-сюда.
Вдруг взгляд девочки привлекла чья-то огненно-рыжая макушка. И не одна. Один... Два... - считала девочка про себя.
Брови Гермионы поползли вверх. Их было шестеро! Всё похожи друг на друга, только все разного возраста. Пятеро детей и одна взрослая волшебница. Это была полная женщина, но с мягкими и добрыми чертами лица. Она хмурилась, смотря на четверых долговязых мальчишек и что-то им говорила. А возле неё стояла маленькая рыжая девочка. Та вцепилась в руку матери, словно за спасательный круг, и смущённо смотрела на прохожих.
Гермиона так засмотрелась на эту странную семью, что не заметила, как незнакомый волшебник попрощался с её родителями и на плечо Грейнджер-младшей легла материнская рука. Женщина проследила за взглядом дочери и покачала головой.
- Ты не должна обращать внимания на волшебников, как эти, - миссис Грейнджер выпрямилась и посмотрела на Гермиону.
- Что? - Гермиона подумала, что ослышалась и посмотрела на мать снизу вверх. - Почему?
Лицо Миранды Грейнджер скривилось.
- Эти магглолюбцы отравляют весь род волшебников, - прошипел отец девочки скорее себе, чем в ответ на её вопрос.
Он ещё несколько минут бурчал что-то себе под нос, но Гермиона лишь делала вид, что слушала. Мнение матери она так и не услышала.
Прорываясь через толпу к паровозу «Хогвартс-Экспресс», она все размышляла, почему волшебники, которым нравятся магглы, - ничтожны.
Время от времени Гермиона взглядом выхватывала из потока волшебников рыжие затылки и снова задавалась одним и тем же вопросом. Но очень быстро решила, что обдумает этот вопрос позже, в более спокойной обстановке.
Тем временем уже началась посадка на паровоз. Множество детей стояли на платформе и прощались с родней. Проходя мимо, Гермиона выхватывала обрывки разговоров.
- Я очень надеюсь, что ты ничего не забыл, - грозного вида женщина в возрасте склонилась над физиономией пухлолицего мальчика. Он пялился на мыски своих туфель и что-то невнятно, словно боязливо, мямлил.