Бедолаги... Жертвы кропотливой селекционной работы, начатой еще в пятнадцатом веке старательным иудеем Схарией, сумевшим привить к православному русскому древу ветвь иудейского богоборчества. В конце концов удалось выпестовать трагическую химеру: ветвь эта от корней наполняется чистой водою Истины, но вместо листьев - смердящие серой копыта, рога и хвосты. И от гибельного этого запаха вянет соседственная листва, сохнут другие ветви...
Впрочем, Анатолий успел послужить укором не только этим заблудшим людям, первейшим родовым признаком которых является подобострастное отношение к потомкам незабвенного Схарии, но и представителям иного человеческого сообщества, сильно размножившегося в девяностые годы нашего печального века. Однако тут следовало бы ненадолго отвлечься, чтобы в самом кратчайшем виде обрисовать страничку церковной жизни, со стороны обычно не замечаемую.
В наши дни среди просящих милостыню редко увидишь искренних - под искренними я подразумеваю людей, действительно терпящих материальные бедствия: страдальцев этих быстро вытесняют закоснелые паразиты. Которые, конечно же, не могут обделить своим хищным вниманием ни один приход. И вот бредут они каждодневно неутомимою чередою от храма к храму, аки паломники, но внутрь, как правило, не заходят: в доме Божьем чувствуют они себя неуютно, что свидетельствует о невидимом духовном родстве с первым племенем, укорявшимся Анатолием.
И ведь чем они отталкивают? Даже не ложью, которая, понятное дело, оскверняет их души. В конце концов - они безусловные коммерсанты, а правила коммерции, как ни прискорбно, включают в себя и хитрость, и лукавство. Самый отталкивающий грех нового племени - лень. Беспредельная и непоколебимая.
Снимая облачение, слышу через раскрытое окошко голос отца диакона:
- Знаю, знаю: обокрали, не на что уехать... В Ростов что ли?..
- Да тебя наш батюшка в Ростов уже один раз отправлял. И соседский - тоже.
- Ты уж, поди, десять раз мог вокруг света объехать.
- Ну хотя бы в Пермь для разнообразия попросился, а то заладил: в Ростов да в Ростов...
В Пермь не попросится - думать лень: хоть мгновение, а - лень.
Вот еще одна: "иногородняя, попала в больницу, выписали, не на что доехать до Харькова, помогите". Эта тоже давненько ходит, несколько раз мы ей уже насчет Харькова отказывали, однако она не запоминает - даже запоминать лень-то.
- А в Пермь не желаете? - интересуется диакон.
Далась ему эта Пермь - родом он что ли оттуда?.. Но и она не хочет в Пермь.
- Хорошо: давайте купим билет до Харькова, - предлагает ей диакон и уже не впервые.
Но она не помнит и соглашается, рассчитывая перепродать.
- Я даже посажу вас на поезд, - и это уже говорилось не раз, так что он успел утомиться от однообразия.
Это ее не устраивает - в Харькове делать ей нечего. Женщина поворачивается и уходит. Но через неделю опять придет и опять весь разговор повторится. При этом ни один психиатр не обнаружил бы у нее значительных отклонений: ведь ни в одном медицинском справочнике - лень не значится, хотя вполне может стать смертельной болезнью души. Однако психиатрия занимается лишь с-ума-сшедшими, но никак не душевно-больными...
Потом как-то, когда мы шли к метро по бульвару, отец диакон указал мне на компанию бомжиков, устроившую пикник под старинными липами:
- Час назад вы благословили одарить во-он того мужичка продуктами. Теперь этими харчами коллектив и закусывает. И ведь каждый из них выпивает по бутылке в день, тридцать бутылок в месяц - и откуда деньги такие, если никто из них не работает?.. Между прочим моей зарплаты на такую жизнь не хватило бы. Да и здоровья тоже...
Назавтра я этому мужичку отказал. Тогда собралась вся бродяжья компания - человек семь или восемь и давай взывать к моей совести: мол, соотечественников, братьев своих родных обижаю.
- Ну, коли братья, - говорю, - поработайте, сколько можете, на благо отеческой Церкви нашей, а мы уж вас от души накормим.
Они в ответ лишь ухмыляются. Тут из-за угла выруливает со своей тачкой пламенный Анатолий и проходит в точности между мной и моими соотечественниками, не обращая, впрочем, на нас никакого внимания - наверное, трасса у него так проложена...
- Вот, - говорю: - Один единственный человек только и помогает восстанавливать православный храм, и тот - негр из далекой африканской страны неповторимого наименования. А вы - целыми сутками по канавам валяетесь...
Они ушли и больше не появлялись - надо полагать, отыскали другую кормушку.